Автор: Nero_Nii* (Находится на ФБ)
Беты (редакторы): Белый Дух
Фэндом: Naruto
Основные персонажи: Курама (Девятихвостый, Кьюби но Йоко), Наруто Узумаки, Гаара (Песчаный Гаара, Самовлюблённый демон), Саске Учиха
Пэйринг или персонажи: Курама, Наруто - основные, канонные в определённых моментах + одна ожп для предыстории
Рейтинг: G
Жанры: Гет, Романтика, Ангст, Юмор, Повседневность, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, ОЖП
Размер: Миди, 22 страницы
Кол-во частей: 3
Статус: закончен
1. До рождения
читать дальше
Летнее солнце припекало голову, от чего хотелось либо упасть в холодный океан, либо сдохнуть. К сожалению, именно последний вариант имел больше шансов на осуществление.
Курама мирно обмахивался «важными» документами школьного совета и устало следил за двумя птичками на ближайшем к окну дереве. Маленькие коричневые шарики суетливо прыгали по относительно массивной ветке возле своего гнезда и шумно чирикали. Школьник завидовал их энергии в этот час, ведь сам он был готов растечься лужицей и навсегда поселиться под партой, где на данный момент времени есть тень.
Тихо открылась дверь, будто сам ветер решил заглянуть внутрь класса, а потом так же закрылась. Не было ни звука, кроме щебетания крылатой пары, но спокойствие уже было нарушено, и в воздухе витало напряжение, которое с каждой секундой становилось всё более ощутимым.
- Только тронь – и я откушу твою «хваталку», - не оборачиваясь, лениво произносит Курама, когда чувствует, как что-то приближается к его голове.
Под обиженное «бу», он оборачивается и видит свою ровесницу, прячущую руки за спину. Простая, но от этого не менее милая девушка надула губки, подобно малышке, не получившей обещанную сладость, но в её голубых глазах читалось явное коварство, что придавало комичность общему виду. А так же давало понять, что так просто школьница не отступит.
- Тебе пора бы уже привыкнуть к этому, - сдерживая порыв запустить пятерню в рыжие волосы, говорила девушка и следила за реакцией парня.
Курама закатил глаза, а после демонстративно отсел ближе к окну и подальше от подруги, по совместительству главы школьного совета. Её светлые волосы были завязаны в низкие хвостики, и от каждого движения две непонятные рожицы – украшения на резинках – стукались друг об друга. В шумихе, всегда сопровождающей любую школу, это было не заметно, но в тишине полупустого класса глухой стук был слышен отчётливо.
«Как корова с колокольчиком», - не смог сдержать мысли парень и поблагодарил богов, что за своим языком он следить может. А не то случайно брошенное сравнение в сторону этой милой девушки может стать причиной потерянных в бою зубов, сломанных рук и простреленного ножкой стула колена. Последнее не так возможно, но лучше быть осторожным.
- Эй! Курама, ты просмотрел документы, что я тебе дала? - видимо он отвлёкся на свои мысли, раз подруга повысила голос, пытаясь привлечь его внимание.
Курама перевёл взгляд на помятые бумаги, которые долго служили ему верным опахалом, а потом на девушку, которая злобно смотрела на «важные» документы. Если бы не было так лень, то парень бы сглотнул от страха.
- Ты понимаешь, что мне придётся долго объясняться директору по поводу смятых бумаг? - Курама нашёл силы кивнуть, - ты понимаешь, что тебе придётся как-то искупить свою вину? – на этот раз он помотал головой.
Только это незамысловатое движение головой было проигнорировано девушкой. Она положила руки на плечи друга, а потом мягко, касаясь шеи, начала поднимать их вверх, запуская пальцы в мягкие, нагретые солнцем волосы.
- Я же говорил, что откушу их.
- Ты провинился, так что терпи.
Курама не особо любил, когда кто-то прикасался к его волосам. Вначале может показаться, что он тот самый парень из фильмов и рассказов, которому чуждо человеческое тепло, и он избегает различных дружеских и нежных жестов. Но всё до омерзения проще (зато веселее). Маленькие девочки в детском саду постоянно дёргали его за волосы, думая, что они не настоящие. Слишком яркие. Слишком рыжие. Когда одна особо настырная вырвала небольшой клок волос, Курама решил, что хватит позволять им так с собой обращаться.
Только в младшей школе к нему впервые прикоснулись. Парень хотел было наорать на смертника, но так и не смог произнести ни звука, когда услышал самую необычную фразу за последние несколько лет.
«Девочки, смотрите. Я запустила пальцы в огонь!»
Вот так нежданно-негаданно Курама в первый день нашёл первого друга, который в данный момент под видом наказания за смятые документы взъерошивает рыжие волосы и с детским восторгом выкрикивает: «Уху! Извержение вулкана!».
А Курама смиренно терпит.
***
Была безветренная погода, и снег мягкими хлопьями опускался на землю, помогая сугробам расти сантиметр за сантиметром. Ненавистное для кошелька Рождество уже было на носу, от чего Курама ворчал с особым энтузиазмом.
- Маме купил, папе купил. Этому засранцу купил. Этому громиле тоже. Ещё тебе, тебе и тебе, - зачёркивал имена в маленьком блокнотике, бормотал парень, - остался последний.
Курама тяжело вздохнул и посмотрел на пузатые пакеты. Он переносил поход по магазинам слишком долго, и вот теперь, за несколько часов до праздника, парень вынужден носиться и покупать подарки, которые уже достаточно сложно достать. У него было не так много людей, которым он не просто мог, а именно хотел подарить что-нибудь. Поэтому парень брал не количеством, а размером и качеством. Допустим, отцу – заядлому любителю сигар – портмоне с гравировкой пожелания счастья и крепкого здоровья, а другу, который появился ещё в старшей школе, радиоуправляемый вертолёт. Ну и что, что они уже студенты? У каждого свои радости и тараканы в голове.
Спрятав пакеты под кроватью, Курама достал кошелёк и пересчитал деньги. Снова вздохнул. Последний подарок не куплен, а на предыдущие уже достаточно потратился. Придётся затянуть пояс потуже.
Несколько дней парень бегал по магазинам и искал что-нибудь, что можно подарить своему самому первому другу. Кольца, серёжки, кулончики? Можно, но что-то останавливало покупать что-нибудь такое. То ли это факт того, что он довольно часто по праздникам снабжает девушку украшениями, то ли ощущение, что это Рождество отличается от других, а посему и подарок должен быть необычным.
Закрыв дверь, Курама вышел из дома и направился на очередные поиски подарка для любительницы его волос. Прошло столько лет с тех пор, как они впервые встретились. Уже студенты, уже взрослые и самостоятельные. А девушка до сих пор находит любой повод, чтобы запустить пятерню в не обжигающий огонь.
Один магазин сменялся другим, а поиски так и не принесли результата. Уже начали появляться таблички «закрыто», от чего Курама начал раздражаться. Время поджимало.
Парень уже начал заходить в самые необычные отделы: бытовой, продуктовый, технический и т.д.
Даже в «Товары для животных» заглядывал, но и там ничего толкового не было. Последнее, что оставалось, это цветочный магазин.
Непривычный для зимы запах лета царствовал в небольшом помещении. За прилавком было множество букетов, но все они выглядели какими-то хиленькими и жалкими, что не хотелось долго задерживать на них взгляд. Горшочные обитатели были более приятны глазу, но все они выглядели несколько простовато, от чего ассоциировались с необычной травой, а не с цветами. Кактусы и то были более индивидуальны, чем растительность со сложными и необычными для парня названиями.
Но в самой глубине магазина, на угловой полке, стоял небольшой темно-коричневый горшок, в котором находился красно-белый цветок. Множество маленьких алых точек покрывало лепестки от центра и почти до самого края, который был окрашен в сплошной красный цвет. Это был единственный цветок, который цвёл.
- Хотите приобрести глоксинию? – мягко спросила молодая женщина-продавец, бесшумно подойдя к Кураме, - партию этих цветов привезли совсем недавно. Глоксинию выращивали не здесь, так что…
Продавец тихо рассказывала про этот цветок, но Курама её не особо слушал.
- Будете брать? - вскоре спросила женщина. Парень только кивнул.
Когда купюры перекочевали из кошелька в руку продавца, а цветок был упакован в защищающий от холода пакет, Курама покинул магазин с чистой совестью. Глоксиния была не особо дорогим цветком, но её цветение в декабре было необычным, а это было более важным фактом.
Довольный Курама шёл домой, аккуратно держа в руках пакет. Сегодня Рождество все будут встречать в семейном кругу, а завтра они соберутся уже с друзьями и вручат друг другу подарки.
Но у дверей дома парня ждал сюрприз. Светловолосая девушка сидела на корточках и смотрела на свои колени. Голубая шапка была покрыта тонким слоем снега, как свидетельство, что её хозяйка была неподвижна долгое время. Щёки и нос девушки были красными, а само тело было скованно от холода.
Курама быстро подбежал к ней и, практически бросив пакет с цветком, одним движением поставил подругу на ноги. Голубые глаза распахнулись от удивления, но когда девушка признала Кураму, то тихо всхлипнула и прижалась к груди друга. Парень обнял её, прижимая ближе и стараясь защитить от холода. Но долго стоять он не мог. Курама нащупал в кармане ключи, достал их и, открыв дверь, завёл девушку в дом.
В канун Рождества у его подруги скончалась мать. Тяжёлая болезнь долго и мучительно убивала женщину до этого самого дня. И теперь, когда множество семей счастливо праздновали Рожество, в доме Курамы такой радости не было. Его мать и отец сидели за столом и с пониманием ожидали, когда их сын и его подруга решатся спуститься вниз.
Парень сидел на кровати, прижимал к себе плачущую девушку и не говорил ни слова. Просто молча уткнулся ей в волосы и терпеливо ждал, когда подруге будет не так больно.
Снег продолжал маленькими хлопьями падать на землю. Снежинки слой за слоем покрывали любые поверхности, пряча их под белым покрывалом. А алая глоксиния ждала своего часа в тёплом пакете.
***
Курама нервно теребил край пиджака. Под суровым взглядом матери он то прекращал мять костюм, то снова начинал сжимать чёрную ткань в руках. Парень так не волновался даже на вступительных экзаменах, как волновался сейчас. Тяжёлая рука друга легла на его плечо в попытке успокоить Кураму, но должного эффекта это не возымело. Однако парень всё равно благодарно улыбнулся своему шаферу и уже чуть более спокойно устремил свой взор на массивные двери, которые вот-вот должны раскрыться.
Небольшой зал был идеален для малого количества приглашённых гостей. Всего их было человек десять, не считая двух отсутствующих и самого Курамы. Мало, зато самые близкие и дорогие люди, от чего в зале царила очень тёплая и семейная атмосфера, не смотря на то, что родственников почти не было.
Тяжело раскрылась дверь – и заиграла всем знакомая музыка. Но для Курамы её будто бы и не было. Для него в этот миг не существовало ничего и никого, кроме медленно шагающей к нему девушки. Её за руку вёл серьёзный мужчина-отец, строго глядя на Кураму. Белоснежное платье делало девушку подобной ангелу. Её светлые волосы были собраны в сложную причёску, открывающую красивую, тонкую шею. Голубые глаза смотрели на Кураму с нескрываемой теплотой и нежностью, от чего его сердце забилось так быстро и сильно, что казалось, что стук был громче наигрываемой мелодии, и его слышали все.
Курама ещё раз влюбился в свою невесту.
***
Молодая женщина сидела на кровати и перебирала рыжие волосы мужчины, который устроился рядом и положил голову ей на ноги. Тяжёлый рабочий день его вымотал, и он нашёл покой в незамысловатой ласке своей жены. Свет настольной лампы вызывал сонливость, и хотелось как можно быстрее погрузиться в сладкий мир сновидений. За шторкой, на подоконнике, стояло несколько горшочков с небезызвестными цветами глоксинии.
Курама прижимался ухом к округлившемуся животу женщины и, прикрыв глаза, вслушивался в тихую мелодию маленькой, новой жизни. Он был готов лежать так вечно, ощущать дрожь в руках от самой мысли, что любимая женщина носит под сердцем его ребёнка.
Но всего через пару месяцев он узнает, что ничто не вечно.
***
Курама прижимал к себе плачущий свёрток и не верящим взглядом смотрел на раскрасневшееся лицо своего сына. Мальчик громко кричал и плакал, а мужчина думал, что это одни из самых важных звуков в его жизни.
Он держал на руках драгоценный свёрток и боялся поднять взгляд на открывшуюся дверь, из которой вывозили безжизненное тело, скрытое за белоснежной простынёй.
Сердце Курамы разрывалось от буйства противоположных чувств. Его любимая жена умерла, отдав свою жизнь в обмен на первый вздох своего ребёнка, и мужчина был готов плакать и от боли, и от счастья.
Пока медсёстры не пришли и не забрали его маленького сына к остальным детям, Курама забрался с ногами на скрипучий стул, на котором обычно люди дожидаются своей очереди к врачу, и, ещё сильнее прижав ребёнка к себе, коснулся его лба своим. Мальчик перестал плакать и, немного поглядев с любопытством на Кураму, прикрыл глазки и начал засыпать, убаюканный теплом мужчины.
Новорождённый не знал, что в тот день его отец впервые плакал.
2. До школы
читать дальшеСветловолосый мальчик заливисто смелся, глядя на строящего смешные рожицы отца. Курама облокотился на край деревянной кроватки и старательно веселил своего сына, который совсем недавно плакал от нехватки внимания. Как же дорогой отец посмел оставить его на несколько минут? Это непростительно.
- Не любишь одиночество, а, Наруто? – опустив руку к сыну и позволяя тому схватить себя за палец, спросил мужчина.
Мальчик ничего не ответил. Он был всецело поглощён пальцем Курамы, который в мгновение ока стал самой лучшей игрушкой. Подле Наруто лежали цветастые погремушки, но в какое сравнение они могут идти с пальцем, который мало того, что тёплый, так ещё и двигаться сам может?
К стыду мужчины, кроме как развлекать сына, он не мог толком ничего. Когда его покойная жена читала книжки для будущих мам, он ходил зарабатывать деньги, а потом проводил с любимой тихие вечера, не обременяя себя какими-то лишними, по его мнению, знаниями. Курама планировал всему нужному научиться по ходу воспитания сына, но судьба решила иначе.
И теперь мужчина в обеденный перерыв почитывает литературу для беременных и уже родивших, пока милая нянечка следит за Наруто. Чтобы дать хорошее будущее своему сыну, Курама должен много работать, поэтому с ребёнком видится вечерами и по выходным. Полностью отдаваться своей работе мужчина всё не желал: фильмы про таких папаш показали ему, к чему приводит трудоголизм. Но и халтурить он не мог.
Успехам молодого отца можно было позавидовать, ибо он успел впитать в себя основные знания книги: как покормить, как помыть, и что может значить детский плач, и как с ним бороться. Хотя до совершенства молодой мамочки мужчине ещё далековато.
Наруто сунул палец отца в рот, и Курама порадовался, что зубов у паренька ещё нет.
- Ладно, я понял твой намёк. Пошли, поедим, - аккуратно вынув палец изо рта ребёнка, он вытер слюни о ткань домашних штанов. Взяв сына на руки, пошёл на кухню, по дороге приговаривая:
- У-у, как тут всё интересно, да? Смотри, Наруто, какие фотографии на стене висят, - останавливаясь на первой ступени, повернулся к ряду воспоминаний в рамках.
Ныне покойный тесть, чьё здоровье резко пошатнулось, после известия о смерти дочери, как-то рассказывал Кураме, что фотографии, развешанные по дому, создают поистине семейную атмосферу.
«Если, конечно, не запечатлены страшные люди, и родной дом не похож на мечту режиссёра фильмов ужасов» - добавил мужчина в конце.
- Что ты кривишься? – с толикой обиды и возмущения спросил Курама, обращаясь к Наруто.
Показывать все фотографии было несколько неудобно и опасно, поэтому рыжеволосый остановил своё внимание только на первой, на которой, как оказалось, был запечатлён он сам. Ещё не такие длинные волосы были распущены и закинуты назад. Сам Курама будто и не желал фотографироваться: он хмуро стоял рядом с табличкой горячих источников, скрестив руки на груди.
- Тебе твой отец в молодости не нравится? Кто-то страх потерял? – грозно глядя на сына, возмущался мужчина. Да только весёлый блеск в глазах уничтожал всю показную грозность на корню.
Вместо ответа мальчик зевнул и повернул голову в бок, смотря, как одна ступенька сменяется другой, пока они не спустились вниз и не пришли не кухню.
Достав из холодильника уже наполненную бутылочку, Курама поставил её в микроволновку и стал ждать, когда еда для сына нагреется. А пока он возился с техникой, Наруто потянул ручки вверх и схватился за волосы отца, когда тот прислонился к тумбе.
- Ай! – Курама чуть склонил голову, чтобы было не так больно, и сурово посмотрел на сына, который широко улыбнулся ему беззубой улыбкой. – Ну, и что ты творишь? – мягко спросил он малыша, в один миг перестав злиться.
Кроме определённых черт лица, Наруто был копией своей матери. Те же голубые глаза, те же светлые волосы. Вот и тяга к рыжим волосам не обошла Наруто стороной. У Курамы проскользнула мысль, что его жена изменила ему сама с собой, и от этой абсурдной мысли он не смог сдержать улыбки.
Внезапно Наруто отпустил прядь рыжих волос и прижал руки к груди.
- Что такое?
Курама, удивлённый таким поведением, оглядел сына, а потом осмотрелся по сторонам, но ничего не заметил. В этот момент микроволновка пикнула, сигнализируя, что еда подогрета. Открыв дверцу, Курама потянулся к бутылочке.
- Ах ты ж…
- Агу?
- Бледнолицее молоко, - вспомнив про маленькое, светлое и ещё не обременённое матами дитё, быстро изменил свой возглас мужчина и посмотрел на свою красную руку.
Жгучая бутылочка лежала на полу, дверца микроволновки распахнута, а сын сильнее прижат одной рукой к груди.
- Кажется, покушаешь, - дуя на руку, произнёс Курама, - ты немного позже.
Сегодня мужчина понял, что есть существенная разница между одной-двумя и пятью минутами.
***
Скривившийся отец всегда радовал маленького мальчика, который, не обременённый какой-либо одёжкой, лежал на диване и радостно улюлюкал, глядя, как мимика и цвет лица его отца сменяются с поразительной скоростью.
Причина таких гримас мужчины лежала на самом краю дивана, подальше от ребёнка и, что самое главное, от самого Курамы.
- К этому жизнь меня не готовила, - краем глаза посматривая на зловонный подгузник, пробормотал рыжеволосый, а после резко зажмурился.
Отсчитав секунд десять, он посмотрел на биологическое оружие отцовского поражения и разочарованно вздохнул:
- Не исчез. Уже в который раз. Я точно не волшебник.
Быстро сбегав на кухню и достав из выдвижного ящика ярко-жёлтые перчатки, в которые наспех облачил правую руку, Курама вернулся к сыну и, взяв вонючий свёрток за самый чистый край, держа подальше от себя, направился к мусорному ведру.
Когда раздался шум упавшего подгузника, мужчина вздохнул с облегчением и, сняв перчатку, да кинув в раковину её, пошёл к сыну.
- Почему ты меня не предупредил, что ты такой засранец, Наруто?
Мальчик, игнорируя вопрос Курамы, потянул к папе ручки, тонко намекая, что не желает больше созерцать только потолок и отца, и поэтому мужчина должен поносить его на руках. Курама нагнулся к сыну и, дав мальчику схватить себя за пальцы, тихо произнёс:
- Детей с грязной попой не катаем.
Не понимая слова отца и уже увлечённый двумя новыми игрушками, Наруто заулыбался и издал радостный возглас. Для счастья ему нужно было совсем немного.
Несмотря на свою собственную фразу, Курама всё же поднял сына, подхватив того под мышки, и держа от себя на расстоянии вытянутых рук. Для Наруто это было забавно, а для мужчины безопасно, поэтому они, достигнув компромисса, направились в ванную.
После миллионов брызг и разбросанных по тёмному кафелю бутылочек для мытья маленьких детей, Курама всё же добился желаемого результата – его сын чист, и никакая цветастая масса не угрожала оставить свой след на чистой футболке.
***
Наруто сидел на диване и победно смотрел на взъерошенного Кураму, надувая маленькие слюнявые пузыри. Мужчина то и дело трепал свои волосы, пока пытался выпросить у сына какое-нибудь слово.
Но мальчик молчал и даже банальное «агу» не произносил. Курама уже со страхом представлял, как его сын будет учиться в школе, если уже сейчас он противился обучению одних из наиболее важных умений, как ходить и говорить. А как приучать к горшку? Перед взором мужчины уже предстали красочные картины, как Наруто демонстративно терпит или же, наоборот, ходит мимо.
Содрогнувшись, Курама повернулся к сыну.
- Наруто, миленький, родненький, ну, давай, скажи «папа», или «мама», или «я», - мальчик непонимающе смотрел на отца. - Сматерись! – тут уже ребёнок радостно улыбнулся, но так и продолжил молчать.
Курама повернулся к стене и, опираясь на неё ладонью, скорбно произнёс, обращаясь к фотографии:
- Милая, ты не была такой упрямой. Неужели это он в меня?
Подобные разговоры с фотографией происходили часто в последние дни. Мужчина приходил вечером с работы, отпуская нянечку, садился с сыном на диван и начинал беседу. По книге, запасные экземпляры которой были и дома, и на работе, и в машине, его сын должен уже начинать произносить первые банальные слова. Никто не сказал мужчине, что каждый ребёнок – это индивидуальность, которая сама решает, когда настало время радовать родителя своим голосом и топаньем ножек, поэтому Курама говорил, говорил и говорил. Наруто вначале внимательно следил за отцом, а после начинал шалить или лезть к папе, требуя свою долю отцовской нежности. И всё это время, будто чувствуя, что от него хотят, молчал.
Курама тяжело вздохнул и посадил Наруто на пол, уходя на кухню. Мальчик рос подвижным и шустрым, поэтому оставлять его на возвышенности, откуда он мог упасть, Курама не решался, а просто опускал вниз, позволяя мальчугану познавать окружающий его мир. Специально для такой свободы действий сына, мужчина сделал дом более-менее безопасным: убрал хрупкие вещи, вставил защитные пальчики в розетки, провода спрятал и т.д. Поэтому Курама практически без страха оставлял ненадолго сына, как, например, сейчас.
Уставший и расстроенный, мужчина сделал себе бутерброд и вернулся к Наруто, который сидел на полу и с распахнутыми глазами смотрел на фотографию молодой женщины. Она прижимала белую шляпку к голове и широко улыбалась в объектив. Это фото Курама сделал, когда они первый раз поехали отдыхать.
- Что, нравится мама? – откусывая кусок от бутерброда, спрашивает мужчина, плюхаясь на диван.
Наруто обернулся на голос отца, но потом снова устремил взор голубых глаз на фотографию. Мальчик последние дни часто смотрел на изображение матери и мог подолгу сидеть на одном месте, что было не свойственно его обычной гиперактивности.
- Ма-а, - протянул один слог мальчик и потянул ручки к фотографии, а потом повернулся и, повторив незамысловатый слог, потянулся к отцу.
Мужчина подавился кусочком бутерброда.
***
- Ну, давай, Наруто, делай шажочек, - Курама тянул руки к сыну, который, пошатываясь, пытался встать на ноги.
Мужчина сидел на корточках подле мальчика, чтобы в любой момент его поймать и не дать удариться носом об пол. Наруто радостно улыбнулся и, стоя на согнутых ножках, потянулся к отцу, но, вместо робких шагов, он начал падать. Курама похвалил себя за то, что прочитал главу «первые шажочки».
Наруто крепко ухватился за руки отца и испуганно посмотрел ему в глаза.
- Что, не хочешь больше учиться ходить?
Мальчик помотал головой и попытался прижаться к Кураме, как бы намекая, что хочет на ручки, но мужчина мягко оттолкнул его.
- А надо. Наруто, ты же мальчик целеустремлённый, так что давай, покажи папе свою решимость, - начал подбадривать сына Курама, но ребёнок капризно сел на пол и отказывался делать шаги, отдавая предпочтение ползанью.
- Так, Наруто, ты не мужик, что ли? Ну-ка быстро встал на ножки, - грозно произнёс Курама, но
на его слова сын отреагировал не так, как он ожидал. Мальчик демонстративно лёг на полу, как звезда на дне океана.
Курама склонился над сыном и посмотрел в его бесстыжие глаза. Наруто упорно отказывался вставать с пола и ждал ответного шага отца. Мужчина огляделся по сторонам, будто совершает какое-то преступление, а потом резко схватил сына за щиколотки под радостный детский смех.
Гладкий чистый пол не причинял мальчику ни боли, ни неудобств, поэтому ничего не мешало ему громко хохотать и с безмолвным обожанием смотреть на отца. Он мог поднять мальчика одной рукой, он мог бегать быстро-быстро, он мог сделать невозможное. Сейчас высокий рыжеволосый мужчина был для него его личным супергероем, каждый день совершающим какое-нибудь чудо. А большего Наруто и не надо было. Ну, разве что, чего-нибудь вкусненького и новую игрушку.
Сегодня уроки ходьбы закончены.
***
- Ма-а, смотли, что я налисовал, - Наруто подбежал к Кураме и протянул тому смятый, разукрашенный листок.
Мужчина оторвался от документов и устало посмотрел на сына, который как назвал его «Ма-а» в первый раз, так и продолжает называть, потом и на рисунок. Детской ручкой было нарисовано зелёное поле и яркое солнышко, под которым предположительно стояли сам Курама и Наруто, держась за руки и улыбаясь.
«Ну, спасибо, сын, что не в платье меня изобразил»
- Молодец, Наруто, - он потрепал сына по светлым волосам и, под пристальным взглядом голубых глаз, положил рисунок под стекло – на самое видное место.
Мальчик заулыбался и побежал назад к дивану, возле которого были разбросаны бумаги, карандаши и фломастеры.
На Кураму свалилось много работы, поэтому домой он стал приходить поздно. Вначале он, как и многие родители, записал сына в детский сад, где тот смог познакомиться с другими детьми, и играл столько, сколько хочет, да ещё и на свежем воздухе гулял, но, к несчастью, из-за работы мужчина уже не мог вовремя забирать сына из садика, поэтому он стал брать его с собой на работу.
Наруто послушно находился в кабинете отца, пока тот разбирался с документами и что-то печатал на компьютере. Мальчик либо рисовал, как сейчас, либо собирал купленную отцом мозаику, или же играл с принесёнными из дома роботами. А потом, когда наступало время обеда, выходил с Курамой в ближайшее кафе.
По пути он мог побегать, размяться, а за самой трапезой был окружен вниманием молодых официанток, которые то и дело приносили ему что-то вкусненькое за счёт заведения.
Такой распорядок устраивал и Наруто, и Кураму.
Хотя бывали дни, когда мальчик покидал заработавшегося отца и начинал отвлекать его сослуживцев, пока однажды Наруто не натолкнулся на начальника Курамы и не начал дёргать того за штанину, прося покатать на спине.
С того раза Курама закрывал дверь на ключ.
3. Взросление
читать дальшеСолнечные лучи лениво заползали на подоконник и обхватывали скромный горшок с яркой глоксинией. Утренние пташки начинали весело щебетать под окнами, воспевая оду весне, ступившей на землю Японии.
Курама поправлял форму сына и приглаживал тому волосы. Наруто кривился от такой заботы и, как только мужчина отвернулся, растрепал свою блондинистую шевелюру. Мальчику хотелось снять непривычную одежду и надеть ярко-оранжевую футболку да потёртые от постоянной носки штаны. Сегодня был важный для Наруто день, но он испытывал не радость, а отвращение ко всей этой суматохе. Курама ожидал подобной реакции ещё со времен «первых шагов и слов», когда сын противился учёбе. И сейчас Наруто будто бы чувствовал, на что обрекает его любимый отец.
- Папа, я не хочу туда. Давай пойдём и поедим моложенное? – мальчик, ещё с трудом выговаривая букву «р», с надеждой посмотрел на Кураму, но тот помотал головой:
- Вот сходим в школу, а на обратном пути и за мороженным пойдём, - мужчина поцеловал сына в лоб и не смог сдержать улыбки, услышав тихое «а потом и не надо».
Взяв с тумбы ключи от машины, Курама вручил Наруто небольшой букет и подтолкнул к открытой двери, но сын бросил цветы на пол и схватился за дверной косяк, не желая двигаться с места и покидать отчий дом.
- Это что такое?! – возмутился мужчина и, обняв сына за живот, мягко потянул на улицу, но детские ручки крепко вцепились за тёмное дерево. – Наруто! Быстро прекрати баловаться! – грозно выкрикнул Курама, но сын лишь закричал в ответ:
- Не-ет! Не пойду! Не хочу! Столько лет мучений! Лучше убей меня-я-я!
- Тебе пон... - с трудом уговаривал сына мужчина, - ...равится. Там кормят, появятся новые друзья, ближе к вечеру домой. Да и сегодня не надо учиться. Только постоять немножко.
Курама продолжал аккуратно тянуть сына на себя, надеясь без применения лишней силы отцепить Наруто от дверного косяка.
- Не пловедёшь меня, - ладони мальчика вспотели, и пальцы начали соскальзывать, но он не сдавался. - Это Геенна огненная! Католга, котолая оставит тлавму на всю жизнь!
- Ты где таких слов нахватался?! – удивился Курама, не отпуская сына.
Мужчина бросил взгляд на часы. Тут же поняв, что они опаздывают, одним рывком отодрал Наруто от дверного косяка и, закинув сына через плечо, поднял смятый букет, закрыл дверь и направился к машине.
Мальчик бил отца по спине несчастным букетом, в котором уже было сломано несколько цветов, плакал и кричал, но Курама стойко терпел подобное избиение.
Проходящие мимо прохожие ещё долго будут вспоминать крики «Помогите! Похищают!» или же «Папа, спаси меня!», а сам «похититель» удивляться тому, что ни один человек не позвонил после таких возгласов в полицию.
***
Курама сидел в кабинете директора и с гордостью смотрел на своего сына, хотя должен был вести себя совершенно противоположно.
Школьная форма мальчика была порвана и испачкана. На щеке Наруто красовался небольшой, но яркий синяк в ореоле грязи, а на колене обработанная доброй медсестрой рана. Рядом с блондином стоял ещё один мальчик, чей вид был не лучше. Чёрные волосы стояли петухом, когда-то белая рубашка теперь имела только один путь – в мусорную корзину, штаны были порваны похлеще, чем у Наруто. Тёмные глаза злобно смотрели в голубые, и было видно, что мальчик еле сдерживается, чтобы не продолжить драку и не отыграться за поставленный под левым глазом фингал, который, собственно, и был причиной гордости Курамы.
- Так кто начал драку? – мягко спросил мужчина, глядя на потрёпанных мальчиков.
- Неважно кто, главное, что у Саске теперь синяк под глазом, - вытирая пот со лба, произнёс толстый директор.
- А у моего сына на щеке, и что? Вы делаете разницу между детьми, господин директор? – угрожающе спросил Курама, переводя взгляд на обильно потевшего мужчину.
- Обычно нет, но… - директор встал из-за стола, подошёл к отцу Наруто и начал шептать тому на ухо, чтобы дети не услышали. - Он из семьи Учиха, а те долгие годы спонсируют нашу школу. Принесите мальчику извинения и мы мирно разойдёмся. А то я боюсь, что его родители…
- Мальчик мой, - Курама посмотрел на сына. - Саске из более богатой и влиятельной семьи, чем мы, и одна его жалоба может принести проблемы, как школе, так и нам. В драке участвовал не я, поэтому ответственность лежит всецело на тебе. Так что тебе и решать - просить прощение или нет.
Саске и директор выжидательно посмотрели на Наруто. Блондин повернулся к маленькому Учихе и, немного подумав, слегка поклонился и произнёс:
- Прошу простить моё недостойное поведение. Я сожалею, что посмел ударить тебя и причинить неудобства, - на слегка странное извинение для ученика младших классов Саске гордо задрал нос и посмотрел на Наруто уже с нескрываемым презрением.
Блондин быстро выпрямился и, ухмыльнувшись, громко заявил:
- Ты это хотел услышать, козёл? А вот хрен тебе! Плевать мне, кто ты, и кто твои родители. Это не помешает мне надрать твою наглую задни…мпф, - договорить мальчику не дали, ибо Курама мягко закрыл рукой рот сыну и, улыбнувшись директору, произнёс:
- Раз Наруто не считает Саске достойным своих извинений, то мы, пожалуй, пойдем. А если господа Учихи захотят переговорить со мной, то дайте им мой номер телефона. До свидания, - попрощался мужчина и закрыл за собой и Наруто дверь.
Мальчик с опаской посмотрел на отца.
- Ты не сердишься?
- За то, что ты подрался со своим одноклассником и отказался просить прощение? – Наруто кивнул. - Нет, нисколько. Наоборот, я горжусь, что ты не придал значение социальному статусу.
Блондин радостно улыбнулся, но улыбка спала под строгим взглядом Курамы.
- А вот за грубые слова, что я услышал сейчас, кто-то получит по пятой точке.
***
Забавного вида брюнет в пёстром костюме и с огромной розовой бабочкой на шее быстро тараторил, и, судя по бурному смеху, это была какая-то весёлая история. Даже если бы у телевизора не было звука, то Наруто бы всё равно улыбался, ибо только один вид ведущих и участников любой развлекательной японской передачи веселил лучше любого анекдота.
- Сын, - Курама сел за стол напротив мальчика. - Нам надо серьёзно поговорить.
До прихода отца, Наруто готовился к своему стандартному ужину – лапше быстрого приготовления. Ещё в младших классах Курама заметил эту невероятную страсть сына к столь вредной еде. Вначале мужчина отчитывал его за неправильное питание, потом совершал рейд на комнату блондина и выбрасывал все его запасы, после забирал почти готовую вкусность из-под носа и заменял её рисом, салатом или ещё чем-нибудь более полезным. Но всё оказалось бесполезным, и Кураме пришлось смириться с сыновьими предпочтениями в еде.
«Заработает аппендицит – поймёт» - говорил себе мужчина, да только у Наруто был удивительно крепкий организм.
Лапша, которую паренёк собирался спокойно съесть, сползла с палочек и упала в тарелку, разбрызгав по краям бульон. Наруто проследил, как его отец с волнением потирает одну руку о другую, и вопросительно поднял бровь.
- Я понимаю, что ты ещё мал, но думаю, что лучше рассказать сейчас, чем когда уже в этом не будет никакой необходимости.
- Пап, если ты хочешь мне рассказать, что нельзя уходить с незнакомыми дяденьками и тётеньками, то можешь не тратить на это время. Нам этим учителя все уши прожужжали.
- Нет-нет, - отмахнулся мужчина. – Я тебе про другое хочу рассказать.
Наруто положил палочки на тарелку и отодвинул оную в сторону, показывая, что готов внимать речи отца.
- Кхм, так вот, - Курама поднял со стола горшок с оранжевым цветком и поставил на стол. - У цветочков есть пестики и тычинки…
***
Курама стоял у ворот школы и ждал Наруто. Сегодня начинаются каникулы, и они с сыном решили съездить к бабушке с дедушкой паренька и родителями Курамы по совместительству. Все вещи были упакованы ещё с утра и покоились в багажнике, поэтому мужчине осталось только дождаться своего сына.
Светловолосое чудо появилось достаточно быстро. Оно буквально выбежало из школы и примчалось к отцу с невообразимой скоростью.
- Папа! А у меня есть брат? – растрёпанный парнишка безумным взглядом смотрел на Кураму, который опешил от такого вопроса.
- С-с чего ты взял?
Ничего не говоря, Наруто скрылся за стенами школы, оставляя отца шокировано стоять на одном месте, но появился так же быстро, как и первый раз, только уже не один.
- Смотри! У новенького тоже огонь на голове.
Курама с сочувствием посмотрел на рыжего паренька, в бирюзовых глазах которого читалась боль и страдание из-за натиска шумного блондина. Волосы приведённого мальчика были намного короче волос Курамы, но были такими же ярко-рыжими, как у него самого.
Мужчина положил руку на плечо школьника и серьёзно произнёс:
- Крепись, брат, он теперь от тебя не отстанет.
***
Родители Курамы уже десятый раз пожалели о своём предложении провести сыну и внуку недельку у них. Относительно большой дом стал полем для игрищ озорного мальчишки, которого интересовал весь мир в целом и каждая пылинка в отдельности. Мальчик поначалу восхищенно рассматривал выдержанный в традиционном стиле дом, а потом решил, что хватит строить из себя паиньку и ударился во все тяжкие. Наруто выбегал из самых неожиданных мест, чем доводил хозяев дома до преждевременного инфаркта.
Ближе к вечеру первого дня уже были сломаны двери, разбиты вазы, выкопаны ямки, испуганы собаки и старый кот, построено укрепление из найденных досок, потерян топор, испачкано кимоно.
Когда родители требовали от сына строгости по отношению к шумному мальчику, Курама только посмеивался и, поправив пояс домашнего кимоно, делал очередной глоток сакэ. Кто-кто, а рыжеволосый мужчина собирался как следует отдохнуть.
***
Выпив холодную воду одним мощным глотком и с громким стуком поставив стакан на стол, Курама прижал телефон к уху:
- Всё, мама, я снова с тобой.
- Милый, что-то случилось? – взволнованно спросила женщина, обеспокоенная беспокойством сына.
Курама позвонил ей несколько минут назад, его речь была сбивчивой, а сам он тяжело дышал, будто после долгого бега. Пока сын делал глоток живительной влаги, чтобы немного успокоиться, она, положив руку на сердце, терпеливо ждала, надеясь, что от страха и волнения её сердце не выпрыгнет из груди.
- Наруто, он…
- Боже, что такое? – от интонации Курамы у женщины закружилась голова, а во рту пересохло.
Самые страшные варианты промелькнули перед её карими глазами, и от каждой картинки ей становилось всё хуже и хуже, пока сын не закончил фразу:
- Девушку сегодня приводит.
- Тьфу ты! Я уже думала, что что-то страшное случилось, - хоть голос женщины был ворчливым, но всё же она не могла не вздохнуть с облегчением.
***
Наруто мирно доедал свой рамен и почувствовал чувство дежавю, когда отец с серьёзным выражением лица сел напротив.
- Пестики и тычинки? – быстро съев лапшу, спрашивает блондин.
Курама мотает головой. Мужчина делает глубокий вздох и внимательно смотрит на сына, который чувствовал, что всё внутри съёжилось от страха.
«Неужели он нашёл тот журнал? Или посмотрел историю в браузере? Чёрт-чёрт, как неосмотрительно!» - корил себя Наруто, пока Курама не начал:
- Сын мой.
- Да, отец.
- Не перебивай меня.
- Хорошо.
- Так вот. Сын мой, - повторил мужчина. - Я должен тебе признаться – я тебе врал.
- О чём ты? – в голове парня пронеслось множество мыслей, начиная от «я не твой настоящий отец, на самом деле я твоя мать» и заканчивая «ты супергерой, который должен спасти человечество».
- Кхм, я подумал и решил, что сейчас самое время сказать правду, - Курама облизал пересохшие губы и продолжил. - Аист не приносит детей.
***
Блондин смотрел на большой пёстрый плакат и понимал, что у него нервно дёргается бровь.
«Ты сдашь экзамены, сын! Или я разбросаю по всему городу копии фотографии, где ты на горшке и испачкан в шоколаде».
Плакат от любимого папочки был тем самым толчком к упорной подготовке к экзаменам, чтобы перевестись в старшую школу. Наруто сел за стол, окружил себя учебниками и… завис.
Нет, конечно, ему не хотелось, чтобы такое позорное фото увидел весь город, но он понимал, что есть вещи, которые можно совершить благодаря упорному труду, и есть такое понятие, как «идиот, который не шарит ни в точных, ни в гуманитарных науках, но от этого не менее очарователен и крут». И с каждым днём в школе Наруто понимал, что эта фраза хорошо его описывает.
Парень грустно вздохнул и решил начать повторять самый простой предмет, да только прочитав заголовки всех учебников, он понял, что нет такого предмета.
Тяжело вздохнув, Наруто достал из кармана телефон и печально начал искать в контактах знакомый номер.
Пошли гудки, и сейчас они казались блондину похоронным маршем. Послышался щелчок, а после грубый голос:
- Да?
- Привет, Саске! У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
- Да ну? – Наруто буквально услышал, как брюнет ухмыльнулся.
- Хочешь получать целую бурю разнообразных эмоций, от ненависти до торжества, всю неделю с шести до девяти?
- В смысле?
- Помоги мне подготовиться к экзамену, - с мольбой попросил Наруто. Раздалось тревожное молчание, после чего голубоглазый услышал:
- Хм, дай-ка подумать. Ты прилип ко мне, как банный лист, мы постоянно ссоримся, и я получаю массу оскорблений и побоев, которые никогда от родного отца не получал, и при этом просишь помочь тебе с экзаменами? Ну, конечно же… нет. Буду рад позлорадствовать над второгодником-Наруто.
- Саске-е-е, мы же друзья!
- Да ну?! – искренне удивился Учиха.
- Саске, а я знаю, что ты делал прошлым летом, - вспомнив один из просмотренных фильмов, брякнул Наруто, не зная, как ещё уговорить Саске ему помочь.
- Я люблю зеленый чай, - быстро проговорил Учиха и повесил трубку.
Наруто с удивлением посмотрел на загоревшийся экран телефона, из которого раздавались гудки, пока парень не отключил его.
«Что же ты делал прошлым летом?»
***
После долгого рабочего дня Курама практически без сил ввалился домой и, бросив ключи и папку с документами на тумбу, прошёл на кухню, из которой раздавался приятный запах заваренного чая. Когда весь день состоял из одних нервов, суматохи и непрерывной умственной работы, подобный аромат не мог не радовать. Сразу появлялось ощущение уюта и спокойствия, который были так необходимы мужчине в этот час.
На кухне Наруто сидел на стуле и печально смотрел в раскрытую тетрадь. Мужчина не сразу заметил ещё одного парня, сидящего напротив его сына. Аккуратно одетый брюнет нервно отхлёбывал свой чай и чего-то ждал. Тонкие пальцы сжимали улыбающуюся кружку, которая никак не сочеталась с хмурым парнем.
- Здравствуйте, мальчики, - ослабляя галстук, поздоровался Курама, проходя к холодильнику.
Приятный запах чая напомнил мужчине, что перерыва на работе он не видал так же, как его мать заграницу, поэтому желудок требовал положенной ему пищи.
- Привет, пап, - тихо произнёс Наруто, не мигающим взором глядя на символы в тетради.
- Добрый вечер, - сдержанно поприветствовал его брюнет, отпивая ещё немного чая.
- А что вы делаете? – выглянув из холодильника, кивает в сторону тетрадей и учебников.
- Демонов вызываем на эльфийском языке, - монотонно ответил Наруто и грустно посмотрел на отца. - Это так весело-о-о.
Весь внешний вид блондина вызывал нескончаемый прилив жалости. Казалось, что внутреннее солнце парня померкло, и теперь он представлял комок серости и печали. Голубые глаза были чуть прикрыты, будто Наруто не спал всю ночь и клевал носом, а улыбка больше не украшала лицо парня.
- Я помогаю ему с алгеброй, - расшифровал лепет блондина Учиха.
- М-м-м, - глубокомысленно протянул Курама и, уставившись на Саске, произнёс. - А ты кто?
Фраза своей не своевременностью заставила ненадолго зависнуть самого Учиху и оживиться Наруто, ибо блондин нашёл повод отвлечься от учёбы.
- Пап, вы же знакомы. Это Саске.
Курама скрестил руки на груди и честно пытался вспомнить брюнета, но перед глазами появлялся только размытый образ, который ничего толкового не давал.
- Мы ещё в детстве первый раз подрались. Он мне на щеке синяк поставил, а я ему под глазом, - дал подсказку сын.
- А! – сразу же вспомнил Курама. - Прости, Учиха, без фингала не признал, - вернувшись к поиску чего-нибудь вкусненького, пробормотал мужчина. - Учитесь, учитесь, мальчики. Экзамены не за горами.
В этот вечер уровень любви к отцу повысился ещё на один градус.
***
Курама с гордостью повесил фотографию со школьного выпуска Наруто рядом со снимком своей жены.
Парень стоял в компании своих друзей и широко улыбался, обнимая двоих за плечи. Саске смотрел чуть в сторону, а растрёпанный шатен с двумя татуировками тянул лыбу не хуже Наруто. Позади парней стоял их несчастный рыжий одноклассник, боль и страдания которого Курама понимал как никто другой, а возле него розоволосая девушка, которая, вместе с длинноволосой подругой, держала пальцы в жесте «победа». На их лицах читалась радость, которую испытывает каждый школьник, прощаясь с годами «детского» обучения. Да, в этот день было много слёз, а сентиментальность упала тяжким грузом, но это не было причиной, чтобы не радоваться успешному завершению школьного обучения.
Если бы Курама не был серьёзным мужчиной, то пустил бы слезу счастья за своё окончившее школу чадо. Прошло столько лет с тех пор, как Наруто вцепился в дверной косяк и отказывался идти в первый класс, а для Курамы всё промелькнуло, будто за один год. Пройдя через множество драк, слёз, выговоров от учителей и директора, Наруто вырос шумным, искренним и светлым человеком, и мужчина не мог им не гордиться.
Курама поправил немного скосившуюся фотографию и направился в спальню. Сегодня его сын вернётся поздно и, как догадывался мужчина, «слегка» подшофе, ибо Наруто изъявил желание отпраздновать окончание школы в кругу друзей. А Курама тоже был школьником, тоже поступал в университет, поэтому знает, как всё происходит на самом деле. Мужчина был готов ко всему и только молился, чтобы Наруто, хоть и поздно, но всё же вернулся домой, а не встретил ясное солнышко где-то у чёрта на куличиках, полуголый и в компании неизвестных ему людей. Хотя, зная характер сына, он очень сильно сомневался, что Бог услышит его молитвы. С буйным блондином, казалось, даже сам Всевышний не способен справиться.
Подойдя к своему ложе, Курама остановился и, немного подумав, открыл шкаф и начал рыться в нижних полках. После непродолжительных поисков, он выудил небольшую коробку, из которой достал видеокамеру. Возвращение Наруто он был просто обязан запечатлеть.
Поставив будильник часов на двенадцать ночи, чтобы и выспаться, и не пропустить возвращение сына, на которое Курама надеялся, он положил камеру на пол подле тумбы. Сняв стягивающую волосы резинку и растрепав их, мужчина откинул в сторону тонкое одеяло и быстро лёг в постель, с предвкушением ожидая начала ночи.
Сегодня он получит видео, которое будет забавлять его долгие годы.
***
Холодный ветер поднимал в воздух яркие листья и кружил их в своём осеннем танце. Небо было затянуто серыми тучами и казалось, что вот-вот хлынет дождь.
Курама поёжился и поправил светло-коричневый вязаный шарф. Любящий лето, яркое солнце и сопутствующую им духоту, мужчина всегда одевался тепло, как только начинали желтеть листья. Большинство японцев надели лёгкие куртки, но многие носили их, не застёгивая, ведь днём солнышко ещё пригревало, пусть и не так хорошо, как месяц назад.
Затянув потуже рыжий хвост, Курама включил сигнализацию и направился в дом, в тепло.
На пороге, вместо привычных пар тапок, стояли коробки, что не могло не удивить мужчину. Сняв верхнюю одежду и аккуратно повесив её на крючок, он быстро переобулся и прошёлся на кухню. Там никого не было, зато раздался непонятный шум со второго этажа, куда Курама незамедлительно направился. Быстро преодолев скрипящие под весом мужчины ступени, он чуть ли не вбежал в комнату сына.
Наруто стоял в полупустой комнате в окружении нескольких коробок. Некоторые из них были уже перемотаны скотчем, и нельзя было узнать, что внутри. Но штуки две были ещё открытыми. Из одной коробки торчал лисий хвост – подарок на восьмилетие от Курамы, а из другой виднелась небольшая стопочка книг.
Заметив отца, Наруто чуть виновато улыбнулся.
- Привет, пап. Уже вернулся?
- Как видишь, - медленно произнёс Курама, продолжая шокировано осматривать комнату сына. – Мы переезжаем, а я не знаю об этом?
- Эм… - парень замялся ненадолго, но после уже более спокойно продолжил. - Не мы, а только я. Лежал я как-то вечером, и пришло тогда осознание, что я взрослый мужик, а всё ещё живу с папой.
- И что в этом плохого? – не понимая, к чему клонит Наруто, спросил Курама.
- Ну, я решил, что мне стоит жить отдельно, ведь нужно учиться самостоятельности. Да и потом, вот начнётся у меня разнообразная личная жизнь, и что мне делать? Не говорить же девушке: «Т-ш-ш, тихо идём в мою комнату и не шумим, а то у папы сон чуткий».
Со словами сына Курама поспорить не мог, но и вот так легко принять переезд Наруто, который даже не посвятил его в свои планы, он тоже не мог. А если бы он задержался, то что тогда? Пришёл домой, а тут на тебе! Комната сына пуста, а на холодильнике записка «Хочу самостоятельности. Люблю. Целую. Не скучай»? Такое отношение не нравилось Кураме.
- Почему ты мне ничего не сказал? - проходя в комнату и садясь на кровать, спрашивает мужчина.
- Ну, - Наруто почесал затылок. - На квартиру, которая мне нравится, претендовал ещё кто-то.
Сразу заплатить у меня не было возможности, и я уже думал, что её выкупят, поэтому решил, что нет смыла тебе говорить о том, что, возможно, не сбудется. Но вышло так, что второй претендент отказался. То ли что-то не понравилось, то ли нашёл другой вариант, но суть одна – мне сразу позвонили и сказали, что соперников у меня нет. И вот, в общем, я начал потихоньку собираться. Ты не волнуйся! Никакой записки я оставлять не собирался. Хотел всё лично, как сейчас, сказать.
- Ну, спасибо и на этом, - грустно улыбнулся Курама. - Как хоть за квартиру платить будешь?
- А я на работу устроился, - радостно сообщил блондин. - Сестра Кибы – владелица ветеринарной клиники, и ей нужны были лишние руки, чтобы выполнять не врачебную работу. Принести там что-нибудь, с документами разобраться, зверюшек покормить.
- И когда ты всё успел?
- О работе мы ещё на последнем году в школе говорили. Хана, так сестру Кибы зовут, сказала, что как только поступлю, могу сразу обращаться. А с квартирой месяц, может больше, возился. Ты не рад, пап? – обеспокоенно взглянул на отца Наруто, видя, как Курама сгорбился и понуро глядел на пол.
- Нет, что ты, - голос мужчины был тихим, но всё равно хорошо слышимым в полупустой комнате. - Я рад, что мой сын становится самостоятельным и старается сделать всё сам. Просто это действительно как-то внезапно. Если бы ты сказал хотя бы неделю назад, я бы хоть морально подготовился. А сейчас? Только что узнал и уже провожать надо.
- Ну, пап, - Наруто сел рядом с Курамой. - Прости меня за это. Всё как-то быстро произошло, что не нашёл времени. Я буду навещать тебя, и ключи дам запасные, и на праздники приходить буду…
- Не утешай меня, как какую-нибудь курочку-наседку или полумёртвого старика, которого в дом престарелых отдать хочешь, - немного грубо произнёс мужчина, но тут же смягчился. - Помочь с коробками?
- Угу, - Наруто кивнул и встал с кровати. За ним и Курама.
Мужчина посмотрел по сторонам и подошёл к полке, с которой взял ярко-зелёную книжку со сказками для детей.
- А её брать не будешь? – видя, как скривился его «совсем уже взрослый» сын, Курама улыбнулся и положил книжку на место. – Так что надо сложить?
Достаточно быстро они собрали все нужные Наруто вещи и замотали скотчем все коробки. Мужчина старался не думать, что этот вечер он уже будет проводить один, а не в компании шумного сына, который мало изменился за столько лет. Да, возмужал, отчасти поумнел, стал чуточку серьёзнее, но он до сих пор предпочитает хаос аккуратности, ест одну лапшу, если вовремя не предложить что-то более полезное, бывает забывчивым, так и не подружился со стиральной машинкой, готов держать двери всегда открытыми и приютить десять незнакомых людей. Да из-за одного такого пункта Курама с радостью бы запер сына в его же комнате, не посмотрев на возраст оного. Но вряд ли бы это остановило Наруто. Факт есть факт.
Поэтому мужчина как можно медленнее нёс коробки в машину, оправдывая себя тем, что из-за лишней спешки может навернуться с лестницы или уронить тяжкий груз на ногу. Об истинных причинах медлительности отца Наруто догадывался, но молчал. Ему было одновременно и грустно и радостно. Отец в очередной раз показывал свою любовь, не желая расставаться с сыном (пусть они и будут жить в одном городе), и от этого теплело на сердце. Но мысль, что сегодня он проведёт первую ночь в одиночестве, в своей необжитой квартире, заставляла блеск в голубых глазах немного потухнуть, уступив место печали и сентиментальности.
Когда последняя коробка заняла почётное место в просторной машине, Курама почувствовал, как его сердце пропустило несколько ударов. Он положил руку на плечо Наруто и спросил:
- Ты точно уверен, что хочешь переехать?
Сын кивнул, и, не желая терять время на очередной поток мыслей грустной мамаши, которые вот-вот собирались вновь нахлынуть, Курама сел в машину и стал ждать, когда Наруто займет место рядом с ним.
Но, в отличие от него, блондин медлил. Он стоял рядом с машиной и смотрел на родные сердцу окна с яркими шторами в его бывшей комнате. Взгляд скользнул по стенам и зацепился за тонкую трещинку потрескавшейся краски, и Наруто слегка улыбнулся. Его родной дом тоже растёт, у него тоже есть своя история, неразрывно связанная с жизнью их маленькой семьи.
- Ты решил пустить корни и остаться? – опустив стекло, выглядывает из машины Курама.
Наруто вздрогнул и повернулся к отцу. Ничего не говоря, он медленно обогнул их верную четырёхколёсную подругу и сел рядом с мужчиной, на автомате пристёгиваясь. Громко захлопнул дверь.
- Трогай, шеф, - скомандовал парень, чем вызвал лёгкую улыбку у отца.
- Куда ехать-то? – взъерошив волосы сына, спрашивает Курама и заводит машину.
Урчание мотора ласкало слух. Почувствовалась лёгкая вибрация. Рыжий, озорной лисёнок – ароматизатор для машины слегка раскачивался из стороны в сторону и хитро смотрел на отца с сыном, прищурившись. Наруто прикрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Курама терпеливо ждал, не решаясь прервать молчание сына. Возможно, надеясь услышать радостное и победное: «Ха-ха, поверил! Вылезай, будем распаковываться». Но никакого повода для розыгрыша, тем более такого, не было.
Наруто повернул голову к отцу и, лениво открыв глаза, произнёс:
- Во взрослую жизнь, папа. Вези меня во взрослую жизнь.
Беты (редакторы): Белый Дух
Фэндом: Naruto
Основные персонажи: Курама (Девятихвостый, Кьюби но Йоко), Наруто Узумаки, Гаара (Песчаный Гаара, Самовлюблённый демон), Саске Учиха
Пэйринг или персонажи: Курама, Наруто - основные, канонные в определённых моментах + одна ожп для предыстории
Рейтинг: G
Жанры: Гет, Романтика, Ангст, Юмор, Повседневность, AU
Предупреждения: Смерть персонажа, ОЖП
Размер: Миди, 22 страницы
Кол-во частей: 3
Статус: закончен
1. До рождения
читать дальше
Летнее солнце припекало голову, от чего хотелось либо упасть в холодный океан, либо сдохнуть. К сожалению, именно последний вариант имел больше шансов на осуществление.
Курама мирно обмахивался «важными» документами школьного совета и устало следил за двумя птичками на ближайшем к окну дереве. Маленькие коричневые шарики суетливо прыгали по относительно массивной ветке возле своего гнезда и шумно чирикали. Школьник завидовал их энергии в этот час, ведь сам он был готов растечься лужицей и навсегда поселиться под партой, где на данный момент времени есть тень.
Тихо открылась дверь, будто сам ветер решил заглянуть внутрь класса, а потом так же закрылась. Не было ни звука, кроме щебетания крылатой пары, но спокойствие уже было нарушено, и в воздухе витало напряжение, которое с каждой секундой становилось всё более ощутимым.
- Только тронь – и я откушу твою «хваталку», - не оборачиваясь, лениво произносит Курама, когда чувствует, как что-то приближается к его голове.
Под обиженное «бу», он оборачивается и видит свою ровесницу, прячущую руки за спину. Простая, но от этого не менее милая девушка надула губки, подобно малышке, не получившей обещанную сладость, но в её голубых глазах читалось явное коварство, что придавало комичность общему виду. А так же давало понять, что так просто школьница не отступит.
- Тебе пора бы уже привыкнуть к этому, - сдерживая порыв запустить пятерню в рыжие волосы, говорила девушка и следила за реакцией парня.
Курама закатил глаза, а после демонстративно отсел ближе к окну и подальше от подруги, по совместительству главы школьного совета. Её светлые волосы были завязаны в низкие хвостики, и от каждого движения две непонятные рожицы – украшения на резинках – стукались друг об друга. В шумихе, всегда сопровождающей любую школу, это было не заметно, но в тишине полупустого класса глухой стук был слышен отчётливо.
«Как корова с колокольчиком», - не смог сдержать мысли парень и поблагодарил богов, что за своим языком он следить может. А не то случайно брошенное сравнение в сторону этой милой девушки может стать причиной потерянных в бою зубов, сломанных рук и простреленного ножкой стула колена. Последнее не так возможно, но лучше быть осторожным.
- Эй! Курама, ты просмотрел документы, что я тебе дала? - видимо он отвлёкся на свои мысли, раз подруга повысила голос, пытаясь привлечь его внимание.
Курама перевёл взгляд на помятые бумаги, которые долго служили ему верным опахалом, а потом на девушку, которая злобно смотрела на «важные» документы. Если бы не было так лень, то парень бы сглотнул от страха.
- Ты понимаешь, что мне придётся долго объясняться директору по поводу смятых бумаг? - Курама нашёл силы кивнуть, - ты понимаешь, что тебе придётся как-то искупить свою вину? – на этот раз он помотал головой.
Только это незамысловатое движение головой было проигнорировано девушкой. Она положила руки на плечи друга, а потом мягко, касаясь шеи, начала поднимать их вверх, запуская пальцы в мягкие, нагретые солнцем волосы.
- Я же говорил, что откушу их.
- Ты провинился, так что терпи.
Курама не особо любил, когда кто-то прикасался к его волосам. Вначале может показаться, что он тот самый парень из фильмов и рассказов, которому чуждо человеческое тепло, и он избегает различных дружеских и нежных жестов. Но всё до омерзения проще (зато веселее). Маленькие девочки в детском саду постоянно дёргали его за волосы, думая, что они не настоящие. Слишком яркие. Слишком рыжие. Когда одна особо настырная вырвала небольшой клок волос, Курама решил, что хватит позволять им так с собой обращаться.
Только в младшей школе к нему впервые прикоснулись. Парень хотел было наорать на смертника, но так и не смог произнести ни звука, когда услышал самую необычную фразу за последние несколько лет.
«Девочки, смотрите. Я запустила пальцы в огонь!»
Вот так нежданно-негаданно Курама в первый день нашёл первого друга, который в данный момент под видом наказания за смятые документы взъерошивает рыжие волосы и с детским восторгом выкрикивает: «Уху! Извержение вулкана!».
А Курама смиренно терпит.
***
Была безветренная погода, и снег мягкими хлопьями опускался на землю, помогая сугробам расти сантиметр за сантиметром. Ненавистное для кошелька Рождество уже было на носу, от чего Курама ворчал с особым энтузиазмом.
- Маме купил, папе купил. Этому засранцу купил. Этому громиле тоже. Ещё тебе, тебе и тебе, - зачёркивал имена в маленьком блокнотике, бормотал парень, - остался последний.
Курама тяжело вздохнул и посмотрел на пузатые пакеты. Он переносил поход по магазинам слишком долго, и вот теперь, за несколько часов до праздника, парень вынужден носиться и покупать подарки, которые уже достаточно сложно достать. У него было не так много людей, которым он не просто мог, а именно хотел подарить что-нибудь. Поэтому парень брал не количеством, а размером и качеством. Допустим, отцу – заядлому любителю сигар – портмоне с гравировкой пожелания счастья и крепкого здоровья, а другу, который появился ещё в старшей школе, радиоуправляемый вертолёт. Ну и что, что они уже студенты? У каждого свои радости и тараканы в голове.
Спрятав пакеты под кроватью, Курама достал кошелёк и пересчитал деньги. Снова вздохнул. Последний подарок не куплен, а на предыдущие уже достаточно потратился. Придётся затянуть пояс потуже.
Несколько дней парень бегал по магазинам и искал что-нибудь, что можно подарить своему самому первому другу. Кольца, серёжки, кулончики? Можно, но что-то останавливало покупать что-нибудь такое. То ли это факт того, что он довольно часто по праздникам снабжает девушку украшениями, то ли ощущение, что это Рождество отличается от других, а посему и подарок должен быть необычным.
Закрыв дверь, Курама вышел из дома и направился на очередные поиски подарка для любительницы его волос. Прошло столько лет с тех пор, как они впервые встретились. Уже студенты, уже взрослые и самостоятельные. А девушка до сих пор находит любой повод, чтобы запустить пятерню в не обжигающий огонь.
Один магазин сменялся другим, а поиски так и не принесли результата. Уже начали появляться таблички «закрыто», от чего Курама начал раздражаться. Время поджимало.
Парень уже начал заходить в самые необычные отделы: бытовой, продуктовый, технический и т.д.
Даже в «Товары для животных» заглядывал, но и там ничего толкового не было. Последнее, что оставалось, это цветочный магазин.
Непривычный для зимы запах лета царствовал в небольшом помещении. За прилавком было множество букетов, но все они выглядели какими-то хиленькими и жалкими, что не хотелось долго задерживать на них взгляд. Горшочные обитатели были более приятны глазу, но все они выглядели несколько простовато, от чего ассоциировались с необычной травой, а не с цветами. Кактусы и то были более индивидуальны, чем растительность со сложными и необычными для парня названиями.
Но в самой глубине магазина, на угловой полке, стоял небольшой темно-коричневый горшок, в котором находился красно-белый цветок. Множество маленьких алых точек покрывало лепестки от центра и почти до самого края, который был окрашен в сплошной красный цвет. Это был единственный цветок, который цвёл.
- Хотите приобрести глоксинию? – мягко спросила молодая женщина-продавец, бесшумно подойдя к Кураме, - партию этих цветов привезли совсем недавно. Глоксинию выращивали не здесь, так что…
Продавец тихо рассказывала про этот цветок, но Курама её не особо слушал.
- Будете брать? - вскоре спросила женщина. Парень только кивнул.
Когда купюры перекочевали из кошелька в руку продавца, а цветок был упакован в защищающий от холода пакет, Курама покинул магазин с чистой совестью. Глоксиния была не особо дорогим цветком, но её цветение в декабре было необычным, а это было более важным фактом.
Довольный Курама шёл домой, аккуратно держа в руках пакет. Сегодня Рождество все будут встречать в семейном кругу, а завтра они соберутся уже с друзьями и вручат друг другу подарки.
Но у дверей дома парня ждал сюрприз. Светловолосая девушка сидела на корточках и смотрела на свои колени. Голубая шапка была покрыта тонким слоем снега, как свидетельство, что её хозяйка была неподвижна долгое время. Щёки и нос девушки были красными, а само тело было скованно от холода.
Курама быстро подбежал к ней и, практически бросив пакет с цветком, одним движением поставил подругу на ноги. Голубые глаза распахнулись от удивления, но когда девушка признала Кураму, то тихо всхлипнула и прижалась к груди друга. Парень обнял её, прижимая ближе и стараясь защитить от холода. Но долго стоять он не мог. Курама нащупал в кармане ключи, достал их и, открыв дверь, завёл девушку в дом.
В канун Рождества у его подруги скончалась мать. Тяжёлая болезнь долго и мучительно убивала женщину до этого самого дня. И теперь, когда множество семей счастливо праздновали Рожество, в доме Курамы такой радости не было. Его мать и отец сидели за столом и с пониманием ожидали, когда их сын и его подруга решатся спуститься вниз.
Парень сидел на кровати, прижимал к себе плачущую девушку и не говорил ни слова. Просто молча уткнулся ей в волосы и терпеливо ждал, когда подруге будет не так больно.
Снег продолжал маленькими хлопьями падать на землю. Снежинки слой за слоем покрывали любые поверхности, пряча их под белым покрывалом. А алая глоксиния ждала своего часа в тёплом пакете.
***
Курама нервно теребил край пиджака. Под суровым взглядом матери он то прекращал мять костюм, то снова начинал сжимать чёрную ткань в руках. Парень так не волновался даже на вступительных экзаменах, как волновался сейчас. Тяжёлая рука друга легла на его плечо в попытке успокоить Кураму, но должного эффекта это не возымело. Однако парень всё равно благодарно улыбнулся своему шаферу и уже чуть более спокойно устремил свой взор на массивные двери, которые вот-вот должны раскрыться.
Небольшой зал был идеален для малого количества приглашённых гостей. Всего их было человек десять, не считая двух отсутствующих и самого Курамы. Мало, зато самые близкие и дорогие люди, от чего в зале царила очень тёплая и семейная атмосфера, не смотря на то, что родственников почти не было.
Тяжело раскрылась дверь – и заиграла всем знакомая музыка. Но для Курамы её будто бы и не было. Для него в этот миг не существовало ничего и никого, кроме медленно шагающей к нему девушки. Её за руку вёл серьёзный мужчина-отец, строго глядя на Кураму. Белоснежное платье делало девушку подобной ангелу. Её светлые волосы были собраны в сложную причёску, открывающую красивую, тонкую шею. Голубые глаза смотрели на Кураму с нескрываемой теплотой и нежностью, от чего его сердце забилось так быстро и сильно, что казалось, что стук был громче наигрываемой мелодии, и его слышали все.
Курама ещё раз влюбился в свою невесту.
***
Молодая женщина сидела на кровати и перебирала рыжие волосы мужчины, который устроился рядом и положил голову ей на ноги. Тяжёлый рабочий день его вымотал, и он нашёл покой в незамысловатой ласке своей жены. Свет настольной лампы вызывал сонливость, и хотелось как можно быстрее погрузиться в сладкий мир сновидений. За шторкой, на подоконнике, стояло несколько горшочков с небезызвестными цветами глоксинии.
Курама прижимался ухом к округлившемуся животу женщины и, прикрыв глаза, вслушивался в тихую мелодию маленькой, новой жизни. Он был готов лежать так вечно, ощущать дрожь в руках от самой мысли, что любимая женщина носит под сердцем его ребёнка.
Но всего через пару месяцев он узнает, что ничто не вечно.
***
Курама прижимал к себе плачущий свёрток и не верящим взглядом смотрел на раскрасневшееся лицо своего сына. Мальчик громко кричал и плакал, а мужчина думал, что это одни из самых важных звуков в его жизни.
Он держал на руках драгоценный свёрток и боялся поднять взгляд на открывшуюся дверь, из которой вывозили безжизненное тело, скрытое за белоснежной простынёй.
Сердце Курамы разрывалось от буйства противоположных чувств. Его любимая жена умерла, отдав свою жизнь в обмен на первый вздох своего ребёнка, и мужчина был готов плакать и от боли, и от счастья.
Пока медсёстры не пришли и не забрали его маленького сына к остальным детям, Курама забрался с ногами на скрипучий стул, на котором обычно люди дожидаются своей очереди к врачу, и, ещё сильнее прижав ребёнка к себе, коснулся его лба своим. Мальчик перестал плакать и, немного поглядев с любопытством на Кураму, прикрыл глазки и начал засыпать, убаюканный теплом мужчины.
Новорождённый не знал, что в тот день его отец впервые плакал.
2. До школы
читать дальшеСветловолосый мальчик заливисто смелся, глядя на строящего смешные рожицы отца. Курама облокотился на край деревянной кроватки и старательно веселил своего сына, который совсем недавно плакал от нехватки внимания. Как же дорогой отец посмел оставить его на несколько минут? Это непростительно.
- Не любишь одиночество, а, Наруто? – опустив руку к сыну и позволяя тому схватить себя за палец, спросил мужчина.
Мальчик ничего не ответил. Он был всецело поглощён пальцем Курамы, который в мгновение ока стал самой лучшей игрушкой. Подле Наруто лежали цветастые погремушки, но в какое сравнение они могут идти с пальцем, который мало того, что тёплый, так ещё и двигаться сам может?
К стыду мужчины, кроме как развлекать сына, он не мог толком ничего. Когда его покойная жена читала книжки для будущих мам, он ходил зарабатывать деньги, а потом проводил с любимой тихие вечера, не обременяя себя какими-то лишними, по его мнению, знаниями. Курама планировал всему нужному научиться по ходу воспитания сына, но судьба решила иначе.
И теперь мужчина в обеденный перерыв почитывает литературу для беременных и уже родивших, пока милая нянечка следит за Наруто. Чтобы дать хорошее будущее своему сыну, Курама должен много работать, поэтому с ребёнком видится вечерами и по выходным. Полностью отдаваться своей работе мужчина всё не желал: фильмы про таких папаш показали ему, к чему приводит трудоголизм. Но и халтурить он не мог.
Успехам молодого отца можно было позавидовать, ибо он успел впитать в себя основные знания книги: как покормить, как помыть, и что может значить детский плач, и как с ним бороться. Хотя до совершенства молодой мамочки мужчине ещё далековато.
Наруто сунул палец отца в рот, и Курама порадовался, что зубов у паренька ещё нет.
- Ладно, я понял твой намёк. Пошли, поедим, - аккуратно вынув палец изо рта ребёнка, он вытер слюни о ткань домашних штанов. Взяв сына на руки, пошёл на кухню, по дороге приговаривая:
- У-у, как тут всё интересно, да? Смотри, Наруто, какие фотографии на стене висят, - останавливаясь на первой ступени, повернулся к ряду воспоминаний в рамках.
Ныне покойный тесть, чьё здоровье резко пошатнулось, после известия о смерти дочери, как-то рассказывал Кураме, что фотографии, развешанные по дому, создают поистине семейную атмосферу.
«Если, конечно, не запечатлены страшные люди, и родной дом не похож на мечту режиссёра фильмов ужасов» - добавил мужчина в конце.
- Что ты кривишься? – с толикой обиды и возмущения спросил Курама, обращаясь к Наруто.
Показывать все фотографии было несколько неудобно и опасно, поэтому рыжеволосый остановил своё внимание только на первой, на которой, как оказалось, был запечатлён он сам. Ещё не такие длинные волосы были распущены и закинуты назад. Сам Курама будто и не желал фотографироваться: он хмуро стоял рядом с табличкой горячих источников, скрестив руки на груди.
- Тебе твой отец в молодости не нравится? Кто-то страх потерял? – грозно глядя на сына, возмущался мужчина. Да только весёлый блеск в глазах уничтожал всю показную грозность на корню.
Вместо ответа мальчик зевнул и повернул голову в бок, смотря, как одна ступенька сменяется другой, пока они не спустились вниз и не пришли не кухню.
Достав из холодильника уже наполненную бутылочку, Курама поставил её в микроволновку и стал ждать, когда еда для сына нагреется. А пока он возился с техникой, Наруто потянул ручки вверх и схватился за волосы отца, когда тот прислонился к тумбе.
- Ай! – Курама чуть склонил голову, чтобы было не так больно, и сурово посмотрел на сына, который широко улыбнулся ему беззубой улыбкой. – Ну, и что ты творишь? – мягко спросил он малыша, в один миг перестав злиться.
Кроме определённых черт лица, Наруто был копией своей матери. Те же голубые глаза, те же светлые волосы. Вот и тяга к рыжим волосам не обошла Наруто стороной. У Курамы проскользнула мысль, что его жена изменила ему сама с собой, и от этой абсурдной мысли он не смог сдержать улыбки.
Внезапно Наруто отпустил прядь рыжих волос и прижал руки к груди.
- Что такое?
Курама, удивлённый таким поведением, оглядел сына, а потом осмотрелся по сторонам, но ничего не заметил. В этот момент микроволновка пикнула, сигнализируя, что еда подогрета. Открыв дверцу, Курама потянулся к бутылочке.
- Ах ты ж…
- Агу?
- Бледнолицее молоко, - вспомнив про маленькое, светлое и ещё не обременённое матами дитё, быстро изменил свой возглас мужчина и посмотрел на свою красную руку.
Жгучая бутылочка лежала на полу, дверца микроволновки распахнута, а сын сильнее прижат одной рукой к груди.
- Кажется, покушаешь, - дуя на руку, произнёс Курама, - ты немного позже.
Сегодня мужчина понял, что есть существенная разница между одной-двумя и пятью минутами.
***
Скривившийся отец всегда радовал маленького мальчика, который, не обременённый какой-либо одёжкой, лежал на диване и радостно улюлюкал, глядя, как мимика и цвет лица его отца сменяются с поразительной скоростью.
Причина таких гримас мужчины лежала на самом краю дивана, подальше от ребёнка и, что самое главное, от самого Курамы.
- К этому жизнь меня не готовила, - краем глаза посматривая на зловонный подгузник, пробормотал рыжеволосый, а после резко зажмурился.
Отсчитав секунд десять, он посмотрел на биологическое оружие отцовского поражения и разочарованно вздохнул:
- Не исчез. Уже в который раз. Я точно не волшебник.
Быстро сбегав на кухню и достав из выдвижного ящика ярко-жёлтые перчатки, в которые наспех облачил правую руку, Курама вернулся к сыну и, взяв вонючий свёрток за самый чистый край, держа подальше от себя, направился к мусорному ведру.
Когда раздался шум упавшего подгузника, мужчина вздохнул с облегчением и, сняв перчатку, да кинув в раковину её, пошёл к сыну.
- Почему ты меня не предупредил, что ты такой засранец, Наруто?
Мальчик, игнорируя вопрос Курамы, потянул к папе ручки, тонко намекая, что не желает больше созерцать только потолок и отца, и поэтому мужчина должен поносить его на руках. Курама нагнулся к сыну и, дав мальчику схватить себя за пальцы, тихо произнёс:
- Детей с грязной попой не катаем.
Не понимая слова отца и уже увлечённый двумя новыми игрушками, Наруто заулыбался и издал радостный возглас. Для счастья ему нужно было совсем немного.
Несмотря на свою собственную фразу, Курама всё же поднял сына, подхватив того под мышки, и держа от себя на расстоянии вытянутых рук. Для Наруто это было забавно, а для мужчины безопасно, поэтому они, достигнув компромисса, направились в ванную.
После миллионов брызг и разбросанных по тёмному кафелю бутылочек для мытья маленьких детей, Курама всё же добился желаемого результата – его сын чист, и никакая цветастая масса не угрожала оставить свой след на чистой футболке.
***
Наруто сидел на диване и победно смотрел на взъерошенного Кураму, надувая маленькие слюнявые пузыри. Мужчина то и дело трепал свои волосы, пока пытался выпросить у сына какое-нибудь слово.
Но мальчик молчал и даже банальное «агу» не произносил. Курама уже со страхом представлял, как его сын будет учиться в школе, если уже сейчас он противился обучению одних из наиболее важных умений, как ходить и говорить. А как приучать к горшку? Перед взором мужчины уже предстали красочные картины, как Наруто демонстративно терпит или же, наоборот, ходит мимо.
Содрогнувшись, Курама повернулся к сыну.
- Наруто, миленький, родненький, ну, давай, скажи «папа», или «мама», или «я», - мальчик непонимающе смотрел на отца. - Сматерись! – тут уже ребёнок радостно улыбнулся, но так и продолжил молчать.
Курама повернулся к стене и, опираясь на неё ладонью, скорбно произнёс, обращаясь к фотографии:
- Милая, ты не была такой упрямой. Неужели это он в меня?
Подобные разговоры с фотографией происходили часто в последние дни. Мужчина приходил вечером с работы, отпуская нянечку, садился с сыном на диван и начинал беседу. По книге, запасные экземпляры которой были и дома, и на работе, и в машине, его сын должен уже начинать произносить первые банальные слова. Никто не сказал мужчине, что каждый ребёнок – это индивидуальность, которая сама решает, когда настало время радовать родителя своим голосом и топаньем ножек, поэтому Курама говорил, говорил и говорил. Наруто вначале внимательно следил за отцом, а после начинал шалить или лезть к папе, требуя свою долю отцовской нежности. И всё это время, будто чувствуя, что от него хотят, молчал.
Курама тяжело вздохнул и посадил Наруто на пол, уходя на кухню. Мальчик рос подвижным и шустрым, поэтому оставлять его на возвышенности, откуда он мог упасть, Курама не решался, а просто опускал вниз, позволяя мальчугану познавать окружающий его мир. Специально для такой свободы действий сына, мужчина сделал дом более-менее безопасным: убрал хрупкие вещи, вставил защитные пальчики в розетки, провода спрятал и т.д. Поэтому Курама практически без страха оставлял ненадолго сына, как, например, сейчас.
Уставший и расстроенный, мужчина сделал себе бутерброд и вернулся к Наруто, который сидел на полу и с распахнутыми глазами смотрел на фотографию молодой женщины. Она прижимала белую шляпку к голове и широко улыбалась в объектив. Это фото Курама сделал, когда они первый раз поехали отдыхать.
- Что, нравится мама? – откусывая кусок от бутерброда, спрашивает мужчина, плюхаясь на диван.
Наруто обернулся на голос отца, но потом снова устремил взор голубых глаз на фотографию. Мальчик последние дни часто смотрел на изображение матери и мог подолгу сидеть на одном месте, что было не свойственно его обычной гиперактивности.
- Ма-а, - протянул один слог мальчик и потянул ручки к фотографии, а потом повернулся и, повторив незамысловатый слог, потянулся к отцу.
Мужчина подавился кусочком бутерброда.
***
- Ну, давай, Наруто, делай шажочек, - Курама тянул руки к сыну, который, пошатываясь, пытался встать на ноги.
Мужчина сидел на корточках подле мальчика, чтобы в любой момент его поймать и не дать удариться носом об пол. Наруто радостно улыбнулся и, стоя на согнутых ножках, потянулся к отцу, но, вместо робких шагов, он начал падать. Курама похвалил себя за то, что прочитал главу «первые шажочки».
Наруто крепко ухватился за руки отца и испуганно посмотрел ему в глаза.
- Что, не хочешь больше учиться ходить?
Мальчик помотал головой и попытался прижаться к Кураме, как бы намекая, что хочет на ручки, но мужчина мягко оттолкнул его.
- А надо. Наруто, ты же мальчик целеустремлённый, так что давай, покажи папе свою решимость, - начал подбадривать сына Курама, но ребёнок капризно сел на пол и отказывался делать шаги, отдавая предпочтение ползанью.
- Так, Наруто, ты не мужик, что ли? Ну-ка быстро встал на ножки, - грозно произнёс Курама, но
на его слова сын отреагировал не так, как он ожидал. Мальчик демонстративно лёг на полу, как звезда на дне океана.
Курама склонился над сыном и посмотрел в его бесстыжие глаза. Наруто упорно отказывался вставать с пола и ждал ответного шага отца. Мужчина огляделся по сторонам, будто совершает какое-то преступление, а потом резко схватил сына за щиколотки под радостный детский смех.
Гладкий чистый пол не причинял мальчику ни боли, ни неудобств, поэтому ничего не мешало ему громко хохотать и с безмолвным обожанием смотреть на отца. Он мог поднять мальчика одной рукой, он мог бегать быстро-быстро, он мог сделать невозможное. Сейчас высокий рыжеволосый мужчина был для него его личным супергероем, каждый день совершающим какое-нибудь чудо. А большего Наруто и не надо было. Ну, разве что, чего-нибудь вкусненького и новую игрушку.
Сегодня уроки ходьбы закончены.
***
- Ма-а, смотли, что я налисовал, - Наруто подбежал к Кураме и протянул тому смятый, разукрашенный листок.
Мужчина оторвался от документов и устало посмотрел на сына, который как назвал его «Ма-а» в первый раз, так и продолжает называть, потом и на рисунок. Детской ручкой было нарисовано зелёное поле и яркое солнышко, под которым предположительно стояли сам Курама и Наруто, держась за руки и улыбаясь.
«Ну, спасибо, сын, что не в платье меня изобразил»
- Молодец, Наруто, - он потрепал сына по светлым волосам и, под пристальным взглядом голубых глаз, положил рисунок под стекло – на самое видное место.
Мальчик заулыбался и побежал назад к дивану, возле которого были разбросаны бумаги, карандаши и фломастеры.
На Кураму свалилось много работы, поэтому домой он стал приходить поздно. Вначале он, как и многие родители, записал сына в детский сад, где тот смог познакомиться с другими детьми, и играл столько, сколько хочет, да ещё и на свежем воздухе гулял, но, к несчастью, из-за работы мужчина уже не мог вовремя забирать сына из садика, поэтому он стал брать его с собой на работу.
Наруто послушно находился в кабинете отца, пока тот разбирался с документами и что-то печатал на компьютере. Мальчик либо рисовал, как сейчас, либо собирал купленную отцом мозаику, или же играл с принесёнными из дома роботами. А потом, когда наступало время обеда, выходил с Курамой в ближайшее кафе.
По пути он мог побегать, размяться, а за самой трапезой был окружен вниманием молодых официанток, которые то и дело приносили ему что-то вкусненькое за счёт заведения.
Такой распорядок устраивал и Наруто, и Кураму.
Хотя бывали дни, когда мальчик покидал заработавшегося отца и начинал отвлекать его сослуживцев, пока однажды Наруто не натолкнулся на начальника Курамы и не начал дёргать того за штанину, прося покатать на спине.
С того раза Курама закрывал дверь на ключ.
3. Взросление
читать дальшеСолнечные лучи лениво заползали на подоконник и обхватывали скромный горшок с яркой глоксинией. Утренние пташки начинали весело щебетать под окнами, воспевая оду весне, ступившей на землю Японии.
Курама поправлял форму сына и приглаживал тому волосы. Наруто кривился от такой заботы и, как только мужчина отвернулся, растрепал свою блондинистую шевелюру. Мальчику хотелось снять непривычную одежду и надеть ярко-оранжевую футболку да потёртые от постоянной носки штаны. Сегодня был важный для Наруто день, но он испытывал не радость, а отвращение ко всей этой суматохе. Курама ожидал подобной реакции ещё со времен «первых шагов и слов», когда сын противился учёбе. И сейчас Наруто будто бы чувствовал, на что обрекает его любимый отец.
- Папа, я не хочу туда. Давай пойдём и поедим моложенное? – мальчик, ещё с трудом выговаривая букву «р», с надеждой посмотрел на Кураму, но тот помотал головой:
- Вот сходим в школу, а на обратном пути и за мороженным пойдём, - мужчина поцеловал сына в лоб и не смог сдержать улыбки, услышав тихое «а потом и не надо».
Взяв с тумбы ключи от машины, Курама вручил Наруто небольшой букет и подтолкнул к открытой двери, но сын бросил цветы на пол и схватился за дверной косяк, не желая двигаться с места и покидать отчий дом.
- Это что такое?! – возмутился мужчина и, обняв сына за живот, мягко потянул на улицу, но детские ручки крепко вцепились за тёмное дерево. – Наруто! Быстро прекрати баловаться! – грозно выкрикнул Курама, но сын лишь закричал в ответ:
- Не-ет! Не пойду! Не хочу! Столько лет мучений! Лучше убей меня-я-я!
- Тебе пон... - с трудом уговаривал сына мужчина, - ...равится. Там кормят, появятся новые друзья, ближе к вечеру домой. Да и сегодня не надо учиться. Только постоять немножко.
Курама продолжал аккуратно тянуть сына на себя, надеясь без применения лишней силы отцепить Наруто от дверного косяка.
- Не пловедёшь меня, - ладони мальчика вспотели, и пальцы начали соскальзывать, но он не сдавался. - Это Геенна огненная! Католга, котолая оставит тлавму на всю жизнь!
- Ты где таких слов нахватался?! – удивился Курама, не отпуская сына.
Мужчина бросил взгляд на часы. Тут же поняв, что они опаздывают, одним рывком отодрал Наруто от дверного косяка и, закинув сына через плечо, поднял смятый букет, закрыл дверь и направился к машине.
Мальчик бил отца по спине несчастным букетом, в котором уже было сломано несколько цветов, плакал и кричал, но Курама стойко терпел подобное избиение.
Проходящие мимо прохожие ещё долго будут вспоминать крики «Помогите! Похищают!» или же «Папа, спаси меня!», а сам «похититель» удивляться тому, что ни один человек не позвонил после таких возгласов в полицию.
***
Курама сидел в кабинете директора и с гордостью смотрел на своего сына, хотя должен был вести себя совершенно противоположно.
Школьная форма мальчика была порвана и испачкана. На щеке Наруто красовался небольшой, но яркий синяк в ореоле грязи, а на колене обработанная доброй медсестрой рана. Рядом с блондином стоял ещё один мальчик, чей вид был не лучше. Чёрные волосы стояли петухом, когда-то белая рубашка теперь имела только один путь – в мусорную корзину, штаны были порваны похлеще, чем у Наруто. Тёмные глаза злобно смотрели в голубые, и было видно, что мальчик еле сдерживается, чтобы не продолжить драку и не отыграться за поставленный под левым глазом фингал, который, собственно, и был причиной гордости Курамы.
- Так кто начал драку? – мягко спросил мужчина, глядя на потрёпанных мальчиков.
- Неважно кто, главное, что у Саске теперь синяк под глазом, - вытирая пот со лба, произнёс толстый директор.
- А у моего сына на щеке, и что? Вы делаете разницу между детьми, господин директор? – угрожающе спросил Курама, переводя взгляд на обильно потевшего мужчину.
- Обычно нет, но… - директор встал из-за стола, подошёл к отцу Наруто и начал шептать тому на ухо, чтобы дети не услышали. - Он из семьи Учиха, а те долгие годы спонсируют нашу школу. Принесите мальчику извинения и мы мирно разойдёмся. А то я боюсь, что его родители…
- Мальчик мой, - Курама посмотрел на сына. - Саске из более богатой и влиятельной семьи, чем мы, и одна его жалоба может принести проблемы, как школе, так и нам. В драке участвовал не я, поэтому ответственность лежит всецело на тебе. Так что тебе и решать - просить прощение или нет.
Саске и директор выжидательно посмотрели на Наруто. Блондин повернулся к маленькому Учихе и, немного подумав, слегка поклонился и произнёс:
- Прошу простить моё недостойное поведение. Я сожалею, что посмел ударить тебя и причинить неудобства, - на слегка странное извинение для ученика младших классов Саске гордо задрал нос и посмотрел на Наруто уже с нескрываемым презрением.
Блондин быстро выпрямился и, ухмыльнувшись, громко заявил:
- Ты это хотел услышать, козёл? А вот хрен тебе! Плевать мне, кто ты, и кто твои родители. Это не помешает мне надрать твою наглую задни…мпф, - договорить мальчику не дали, ибо Курама мягко закрыл рукой рот сыну и, улыбнувшись директору, произнёс:
- Раз Наруто не считает Саске достойным своих извинений, то мы, пожалуй, пойдем. А если господа Учихи захотят переговорить со мной, то дайте им мой номер телефона. До свидания, - попрощался мужчина и закрыл за собой и Наруто дверь.
Мальчик с опаской посмотрел на отца.
- Ты не сердишься?
- За то, что ты подрался со своим одноклассником и отказался просить прощение? – Наруто кивнул. - Нет, нисколько. Наоборот, я горжусь, что ты не придал значение социальному статусу.
Блондин радостно улыбнулся, но улыбка спала под строгим взглядом Курамы.
- А вот за грубые слова, что я услышал сейчас, кто-то получит по пятой точке.
***
Забавного вида брюнет в пёстром костюме и с огромной розовой бабочкой на шее быстро тараторил, и, судя по бурному смеху, это была какая-то весёлая история. Даже если бы у телевизора не было звука, то Наруто бы всё равно улыбался, ибо только один вид ведущих и участников любой развлекательной японской передачи веселил лучше любого анекдота.
- Сын, - Курама сел за стол напротив мальчика. - Нам надо серьёзно поговорить.
До прихода отца, Наруто готовился к своему стандартному ужину – лапше быстрого приготовления. Ещё в младших классах Курама заметил эту невероятную страсть сына к столь вредной еде. Вначале мужчина отчитывал его за неправильное питание, потом совершал рейд на комнату блондина и выбрасывал все его запасы, после забирал почти готовую вкусность из-под носа и заменял её рисом, салатом или ещё чем-нибудь более полезным. Но всё оказалось бесполезным, и Кураме пришлось смириться с сыновьими предпочтениями в еде.
«Заработает аппендицит – поймёт» - говорил себе мужчина, да только у Наруто был удивительно крепкий организм.
Лапша, которую паренёк собирался спокойно съесть, сползла с палочек и упала в тарелку, разбрызгав по краям бульон. Наруто проследил, как его отец с волнением потирает одну руку о другую, и вопросительно поднял бровь.
- Я понимаю, что ты ещё мал, но думаю, что лучше рассказать сейчас, чем когда уже в этом не будет никакой необходимости.
- Пап, если ты хочешь мне рассказать, что нельзя уходить с незнакомыми дяденьками и тётеньками, то можешь не тратить на это время. Нам этим учителя все уши прожужжали.
- Нет-нет, - отмахнулся мужчина. – Я тебе про другое хочу рассказать.
Наруто положил палочки на тарелку и отодвинул оную в сторону, показывая, что готов внимать речи отца.
- Кхм, так вот, - Курама поднял со стола горшок с оранжевым цветком и поставил на стол. - У цветочков есть пестики и тычинки…
***
Курама стоял у ворот школы и ждал Наруто. Сегодня начинаются каникулы, и они с сыном решили съездить к бабушке с дедушкой паренька и родителями Курамы по совместительству. Все вещи были упакованы ещё с утра и покоились в багажнике, поэтому мужчине осталось только дождаться своего сына.
Светловолосое чудо появилось достаточно быстро. Оно буквально выбежало из школы и примчалось к отцу с невообразимой скоростью.
- Папа! А у меня есть брат? – растрёпанный парнишка безумным взглядом смотрел на Кураму, который опешил от такого вопроса.
- С-с чего ты взял?
Ничего не говоря, Наруто скрылся за стенами школы, оставляя отца шокировано стоять на одном месте, но появился так же быстро, как и первый раз, только уже не один.
- Смотри! У новенького тоже огонь на голове.
Курама с сочувствием посмотрел на рыжего паренька, в бирюзовых глазах которого читалась боль и страдание из-за натиска шумного блондина. Волосы приведённого мальчика были намного короче волос Курамы, но были такими же ярко-рыжими, как у него самого.
Мужчина положил руку на плечо школьника и серьёзно произнёс:
- Крепись, брат, он теперь от тебя не отстанет.
***
Родители Курамы уже десятый раз пожалели о своём предложении провести сыну и внуку недельку у них. Относительно большой дом стал полем для игрищ озорного мальчишки, которого интересовал весь мир в целом и каждая пылинка в отдельности. Мальчик поначалу восхищенно рассматривал выдержанный в традиционном стиле дом, а потом решил, что хватит строить из себя паиньку и ударился во все тяжкие. Наруто выбегал из самых неожиданных мест, чем доводил хозяев дома до преждевременного инфаркта.
Ближе к вечеру первого дня уже были сломаны двери, разбиты вазы, выкопаны ямки, испуганы собаки и старый кот, построено укрепление из найденных досок, потерян топор, испачкано кимоно.
Когда родители требовали от сына строгости по отношению к шумному мальчику, Курама только посмеивался и, поправив пояс домашнего кимоно, делал очередной глоток сакэ. Кто-кто, а рыжеволосый мужчина собирался как следует отдохнуть.
***
Выпив холодную воду одним мощным глотком и с громким стуком поставив стакан на стол, Курама прижал телефон к уху:
- Всё, мама, я снова с тобой.
- Милый, что-то случилось? – взволнованно спросила женщина, обеспокоенная беспокойством сына.
Курама позвонил ей несколько минут назад, его речь была сбивчивой, а сам он тяжело дышал, будто после долгого бега. Пока сын делал глоток живительной влаги, чтобы немного успокоиться, она, положив руку на сердце, терпеливо ждала, надеясь, что от страха и волнения её сердце не выпрыгнет из груди.
- Наруто, он…
- Боже, что такое? – от интонации Курамы у женщины закружилась голова, а во рту пересохло.
Самые страшные варианты промелькнули перед её карими глазами, и от каждой картинки ей становилось всё хуже и хуже, пока сын не закончил фразу:
- Девушку сегодня приводит.
- Тьфу ты! Я уже думала, что что-то страшное случилось, - хоть голос женщины был ворчливым, но всё же она не могла не вздохнуть с облегчением.
***
Наруто мирно доедал свой рамен и почувствовал чувство дежавю, когда отец с серьёзным выражением лица сел напротив.
- Пестики и тычинки? – быстро съев лапшу, спрашивает блондин.
Курама мотает головой. Мужчина делает глубокий вздох и внимательно смотрит на сына, который чувствовал, что всё внутри съёжилось от страха.
«Неужели он нашёл тот журнал? Или посмотрел историю в браузере? Чёрт-чёрт, как неосмотрительно!» - корил себя Наруто, пока Курама не начал:
- Сын мой.
- Да, отец.
- Не перебивай меня.
- Хорошо.
- Так вот. Сын мой, - повторил мужчина. - Я должен тебе признаться – я тебе врал.
- О чём ты? – в голове парня пронеслось множество мыслей, начиная от «я не твой настоящий отец, на самом деле я твоя мать» и заканчивая «ты супергерой, который должен спасти человечество».
- Кхм, я подумал и решил, что сейчас самое время сказать правду, - Курама облизал пересохшие губы и продолжил. - Аист не приносит детей.
***
Блондин смотрел на большой пёстрый плакат и понимал, что у него нервно дёргается бровь.
«Ты сдашь экзамены, сын! Или я разбросаю по всему городу копии фотографии, где ты на горшке и испачкан в шоколаде».
Плакат от любимого папочки был тем самым толчком к упорной подготовке к экзаменам, чтобы перевестись в старшую школу. Наруто сел за стол, окружил себя учебниками и… завис.
Нет, конечно, ему не хотелось, чтобы такое позорное фото увидел весь город, но он понимал, что есть вещи, которые можно совершить благодаря упорному труду, и есть такое понятие, как «идиот, который не шарит ни в точных, ни в гуманитарных науках, но от этого не менее очарователен и крут». И с каждым днём в школе Наруто понимал, что эта фраза хорошо его описывает.
Парень грустно вздохнул и решил начать повторять самый простой предмет, да только прочитав заголовки всех учебников, он понял, что нет такого предмета.
Тяжело вздохнув, Наруто достал из кармана телефон и печально начал искать в контактах знакомый номер.
Пошли гудки, и сейчас они казались блондину похоронным маршем. Послышался щелчок, а после грубый голос:
- Да?
- Привет, Саске! У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
- Да ну? – Наруто буквально услышал, как брюнет ухмыльнулся.
- Хочешь получать целую бурю разнообразных эмоций, от ненависти до торжества, всю неделю с шести до девяти?
- В смысле?
- Помоги мне подготовиться к экзамену, - с мольбой попросил Наруто. Раздалось тревожное молчание, после чего голубоглазый услышал:
- Хм, дай-ка подумать. Ты прилип ко мне, как банный лист, мы постоянно ссоримся, и я получаю массу оскорблений и побоев, которые никогда от родного отца не получал, и при этом просишь помочь тебе с экзаменами? Ну, конечно же… нет. Буду рад позлорадствовать над второгодником-Наруто.
- Саске-е-е, мы же друзья!
- Да ну?! – искренне удивился Учиха.
- Саске, а я знаю, что ты делал прошлым летом, - вспомнив один из просмотренных фильмов, брякнул Наруто, не зная, как ещё уговорить Саске ему помочь.
- Я люблю зеленый чай, - быстро проговорил Учиха и повесил трубку.
Наруто с удивлением посмотрел на загоревшийся экран телефона, из которого раздавались гудки, пока парень не отключил его.
«Что же ты делал прошлым летом?»
***
После долгого рабочего дня Курама практически без сил ввалился домой и, бросив ключи и папку с документами на тумбу, прошёл на кухню, из которой раздавался приятный запах заваренного чая. Когда весь день состоял из одних нервов, суматохи и непрерывной умственной работы, подобный аромат не мог не радовать. Сразу появлялось ощущение уюта и спокойствия, который были так необходимы мужчине в этот час.
На кухне Наруто сидел на стуле и печально смотрел в раскрытую тетрадь. Мужчина не сразу заметил ещё одного парня, сидящего напротив его сына. Аккуратно одетый брюнет нервно отхлёбывал свой чай и чего-то ждал. Тонкие пальцы сжимали улыбающуюся кружку, которая никак не сочеталась с хмурым парнем.
- Здравствуйте, мальчики, - ослабляя галстук, поздоровался Курама, проходя к холодильнику.
Приятный запах чая напомнил мужчине, что перерыва на работе он не видал так же, как его мать заграницу, поэтому желудок требовал положенной ему пищи.
- Привет, пап, - тихо произнёс Наруто, не мигающим взором глядя на символы в тетради.
- Добрый вечер, - сдержанно поприветствовал его брюнет, отпивая ещё немного чая.
- А что вы делаете? – выглянув из холодильника, кивает в сторону тетрадей и учебников.
- Демонов вызываем на эльфийском языке, - монотонно ответил Наруто и грустно посмотрел на отца. - Это так весело-о-о.
Весь внешний вид блондина вызывал нескончаемый прилив жалости. Казалось, что внутреннее солнце парня померкло, и теперь он представлял комок серости и печали. Голубые глаза были чуть прикрыты, будто Наруто не спал всю ночь и клевал носом, а улыбка больше не украшала лицо парня.
- Я помогаю ему с алгеброй, - расшифровал лепет блондина Учиха.
- М-м-м, - глубокомысленно протянул Курама и, уставившись на Саске, произнёс. - А ты кто?
Фраза своей не своевременностью заставила ненадолго зависнуть самого Учиху и оживиться Наруто, ибо блондин нашёл повод отвлечься от учёбы.
- Пап, вы же знакомы. Это Саске.
Курама скрестил руки на груди и честно пытался вспомнить брюнета, но перед глазами появлялся только размытый образ, который ничего толкового не давал.
- Мы ещё в детстве первый раз подрались. Он мне на щеке синяк поставил, а я ему под глазом, - дал подсказку сын.
- А! – сразу же вспомнил Курама. - Прости, Учиха, без фингала не признал, - вернувшись к поиску чего-нибудь вкусненького, пробормотал мужчина. - Учитесь, учитесь, мальчики. Экзамены не за горами.
В этот вечер уровень любви к отцу повысился ещё на один градус.
***
Курама с гордостью повесил фотографию со школьного выпуска Наруто рядом со снимком своей жены.
Парень стоял в компании своих друзей и широко улыбался, обнимая двоих за плечи. Саске смотрел чуть в сторону, а растрёпанный шатен с двумя татуировками тянул лыбу не хуже Наруто. Позади парней стоял их несчастный рыжий одноклассник, боль и страдания которого Курама понимал как никто другой, а возле него розоволосая девушка, которая, вместе с длинноволосой подругой, держала пальцы в жесте «победа». На их лицах читалась радость, которую испытывает каждый школьник, прощаясь с годами «детского» обучения. Да, в этот день было много слёз, а сентиментальность упала тяжким грузом, но это не было причиной, чтобы не радоваться успешному завершению школьного обучения.
Если бы Курама не был серьёзным мужчиной, то пустил бы слезу счастья за своё окончившее школу чадо. Прошло столько лет с тех пор, как Наруто вцепился в дверной косяк и отказывался идти в первый класс, а для Курамы всё промелькнуло, будто за один год. Пройдя через множество драк, слёз, выговоров от учителей и директора, Наруто вырос шумным, искренним и светлым человеком, и мужчина не мог им не гордиться.
Курама поправил немного скосившуюся фотографию и направился в спальню. Сегодня его сын вернётся поздно и, как догадывался мужчина, «слегка» подшофе, ибо Наруто изъявил желание отпраздновать окончание школы в кругу друзей. А Курама тоже был школьником, тоже поступал в университет, поэтому знает, как всё происходит на самом деле. Мужчина был готов ко всему и только молился, чтобы Наруто, хоть и поздно, но всё же вернулся домой, а не встретил ясное солнышко где-то у чёрта на куличиках, полуголый и в компании неизвестных ему людей. Хотя, зная характер сына, он очень сильно сомневался, что Бог услышит его молитвы. С буйным блондином, казалось, даже сам Всевышний не способен справиться.
Подойдя к своему ложе, Курама остановился и, немного подумав, открыл шкаф и начал рыться в нижних полках. После непродолжительных поисков, он выудил небольшую коробку, из которой достал видеокамеру. Возвращение Наруто он был просто обязан запечатлеть.
Поставив будильник часов на двенадцать ночи, чтобы и выспаться, и не пропустить возвращение сына, на которое Курама надеялся, он положил камеру на пол подле тумбы. Сняв стягивающую волосы резинку и растрепав их, мужчина откинул в сторону тонкое одеяло и быстро лёг в постель, с предвкушением ожидая начала ночи.
Сегодня он получит видео, которое будет забавлять его долгие годы.
***
Холодный ветер поднимал в воздух яркие листья и кружил их в своём осеннем танце. Небо было затянуто серыми тучами и казалось, что вот-вот хлынет дождь.
Курама поёжился и поправил светло-коричневый вязаный шарф. Любящий лето, яркое солнце и сопутствующую им духоту, мужчина всегда одевался тепло, как только начинали желтеть листья. Большинство японцев надели лёгкие куртки, но многие носили их, не застёгивая, ведь днём солнышко ещё пригревало, пусть и не так хорошо, как месяц назад.
Затянув потуже рыжий хвост, Курама включил сигнализацию и направился в дом, в тепло.
На пороге, вместо привычных пар тапок, стояли коробки, что не могло не удивить мужчину. Сняв верхнюю одежду и аккуратно повесив её на крючок, он быстро переобулся и прошёлся на кухню. Там никого не было, зато раздался непонятный шум со второго этажа, куда Курама незамедлительно направился. Быстро преодолев скрипящие под весом мужчины ступени, он чуть ли не вбежал в комнату сына.
Наруто стоял в полупустой комнате в окружении нескольких коробок. Некоторые из них были уже перемотаны скотчем, и нельзя было узнать, что внутри. Но штуки две были ещё открытыми. Из одной коробки торчал лисий хвост – подарок на восьмилетие от Курамы, а из другой виднелась небольшая стопочка книг.
Заметив отца, Наруто чуть виновато улыбнулся.
- Привет, пап. Уже вернулся?
- Как видишь, - медленно произнёс Курама, продолжая шокировано осматривать комнату сына. – Мы переезжаем, а я не знаю об этом?
- Эм… - парень замялся ненадолго, но после уже более спокойно продолжил. - Не мы, а только я. Лежал я как-то вечером, и пришло тогда осознание, что я взрослый мужик, а всё ещё живу с папой.
- И что в этом плохого? – не понимая, к чему клонит Наруто, спросил Курама.
- Ну, я решил, что мне стоит жить отдельно, ведь нужно учиться самостоятельности. Да и потом, вот начнётся у меня разнообразная личная жизнь, и что мне делать? Не говорить же девушке: «Т-ш-ш, тихо идём в мою комнату и не шумим, а то у папы сон чуткий».
Со словами сына Курама поспорить не мог, но и вот так легко принять переезд Наруто, который даже не посвятил его в свои планы, он тоже не мог. А если бы он задержался, то что тогда? Пришёл домой, а тут на тебе! Комната сына пуста, а на холодильнике записка «Хочу самостоятельности. Люблю. Целую. Не скучай»? Такое отношение не нравилось Кураме.
- Почему ты мне ничего не сказал? - проходя в комнату и садясь на кровать, спрашивает мужчина.
- Ну, - Наруто почесал затылок. - На квартиру, которая мне нравится, претендовал ещё кто-то.
Сразу заплатить у меня не было возможности, и я уже думал, что её выкупят, поэтому решил, что нет смыла тебе говорить о том, что, возможно, не сбудется. Но вышло так, что второй претендент отказался. То ли что-то не понравилось, то ли нашёл другой вариант, но суть одна – мне сразу позвонили и сказали, что соперников у меня нет. И вот, в общем, я начал потихоньку собираться. Ты не волнуйся! Никакой записки я оставлять не собирался. Хотел всё лично, как сейчас, сказать.
- Ну, спасибо и на этом, - грустно улыбнулся Курама. - Как хоть за квартиру платить будешь?
- А я на работу устроился, - радостно сообщил блондин. - Сестра Кибы – владелица ветеринарной клиники, и ей нужны были лишние руки, чтобы выполнять не врачебную работу. Принести там что-нибудь, с документами разобраться, зверюшек покормить.
- И когда ты всё успел?
- О работе мы ещё на последнем году в школе говорили. Хана, так сестру Кибы зовут, сказала, что как только поступлю, могу сразу обращаться. А с квартирой месяц, может больше, возился. Ты не рад, пап? – обеспокоенно взглянул на отца Наруто, видя, как Курама сгорбился и понуро глядел на пол.
- Нет, что ты, - голос мужчины был тихим, но всё равно хорошо слышимым в полупустой комнате. - Я рад, что мой сын становится самостоятельным и старается сделать всё сам. Просто это действительно как-то внезапно. Если бы ты сказал хотя бы неделю назад, я бы хоть морально подготовился. А сейчас? Только что узнал и уже провожать надо.
- Ну, пап, - Наруто сел рядом с Курамой. - Прости меня за это. Всё как-то быстро произошло, что не нашёл времени. Я буду навещать тебя, и ключи дам запасные, и на праздники приходить буду…
- Не утешай меня, как какую-нибудь курочку-наседку или полумёртвого старика, которого в дом престарелых отдать хочешь, - немного грубо произнёс мужчина, но тут же смягчился. - Помочь с коробками?
- Угу, - Наруто кивнул и встал с кровати. За ним и Курама.
Мужчина посмотрел по сторонам и подошёл к полке, с которой взял ярко-зелёную книжку со сказками для детей.
- А её брать не будешь? – видя, как скривился его «совсем уже взрослый» сын, Курама улыбнулся и положил книжку на место. – Так что надо сложить?
Достаточно быстро они собрали все нужные Наруто вещи и замотали скотчем все коробки. Мужчина старался не думать, что этот вечер он уже будет проводить один, а не в компании шумного сына, который мало изменился за столько лет. Да, возмужал, отчасти поумнел, стал чуточку серьёзнее, но он до сих пор предпочитает хаос аккуратности, ест одну лапшу, если вовремя не предложить что-то более полезное, бывает забывчивым, так и не подружился со стиральной машинкой, готов держать двери всегда открытыми и приютить десять незнакомых людей. Да из-за одного такого пункта Курама с радостью бы запер сына в его же комнате, не посмотрев на возраст оного. Но вряд ли бы это остановило Наруто. Факт есть факт.
Поэтому мужчина как можно медленнее нёс коробки в машину, оправдывая себя тем, что из-за лишней спешки может навернуться с лестницы или уронить тяжкий груз на ногу. Об истинных причинах медлительности отца Наруто догадывался, но молчал. Ему было одновременно и грустно и радостно. Отец в очередной раз показывал свою любовь, не желая расставаться с сыном (пусть они и будут жить в одном городе), и от этого теплело на сердце. Но мысль, что сегодня он проведёт первую ночь в одиночестве, в своей необжитой квартире, заставляла блеск в голубых глазах немного потухнуть, уступив место печали и сентиментальности.
Когда последняя коробка заняла почётное место в просторной машине, Курама почувствовал, как его сердце пропустило несколько ударов. Он положил руку на плечо Наруто и спросил:
- Ты точно уверен, что хочешь переехать?
Сын кивнул, и, не желая терять время на очередной поток мыслей грустной мамаши, которые вот-вот собирались вновь нахлынуть, Курама сел в машину и стал ждать, когда Наруто займет место рядом с ним.
Но, в отличие от него, блондин медлил. Он стоял рядом с машиной и смотрел на родные сердцу окна с яркими шторами в его бывшей комнате. Взгляд скользнул по стенам и зацепился за тонкую трещинку потрескавшейся краски, и Наруто слегка улыбнулся. Его родной дом тоже растёт, у него тоже есть своя история, неразрывно связанная с жизнью их маленькой семьи.
- Ты решил пустить корни и остаться? – опустив стекло, выглядывает из машины Курама.
Наруто вздрогнул и повернулся к отцу. Ничего не говоря, он медленно обогнул их верную четырёхколёсную подругу и сел рядом с мужчиной, на автомате пристёгиваясь. Громко захлопнул дверь.
- Трогай, шеф, - скомандовал парень, чем вызвал лёгкую улыбку у отца.
- Куда ехать-то? – взъерошив волосы сына, спрашивает Курама и заводит машину.
Урчание мотора ласкало слух. Почувствовалась лёгкая вибрация. Рыжий, озорной лисёнок – ароматизатор для машины слегка раскачивался из стороны в сторону и хитро смотрел на отца с сыном, прищурившись. Наруто прикрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Курама терпеливо ждал, не решаясь прервать молчание сына. Возможно, надеясь услышать радостное и победное: «Ха-ха, поверил! Вылезай, будем распаковываться». Но никакого повода для розыгрыша, тем более такого, не было.
Наруто повернул голову к отцу и, лениво открыв глаза, произнёс:
- Во взрослую жизнь, папа. Вези меня во взрослую жизнь.